Рассказывая в январских этого года номерах историю судебного спора кредитора, пытающегося вернуть с частных лиц долг в несколько миллионов рублей, мы квалифицировали ту историю как полудетективную. С тех пор она успела перерасти в семейную сагу с криминальным уклоном, о чем и пойдет речь ниже.

Взять и не отдать

Суть спора в следующем. Еще в 2010 году руководителю одной из ульяновских компаний (в тех статьях мы называли его Ильей Петровичем – пусть так и будет) позвонил на тот момент федеральный инспектор в области Игорь Журавлев и попросил в долг денег для своего приятеля Евгения Кисленкова. Помня о том, что Журавлев представляет в регионе аппарат президента России, директор компании посчитал, что опасений за сохранность денег нет, ведь Журавлев сказал, что все будет оформлено официальными договорами, а сам он выступит поручителем за заемщика. Так и сделали. Были заключены договоры о двух займах – один беспроцентный и один с процентами. Всего на общую сумму 2600000 рублей. С Журавлевым были подписаны договоры поручительства. А также оформлены расчетно-кассовые ордера о получении Кисленковым займа, что Игорь Журавлев подтвердил еще и собственноручной записью на документах, поставив под этим свидетельством свою подпись.

Заем все эти годы практически не погашался. Беспроцентный сократился примерно на 100 тысяч, а процентный – ни на копейку. С течением времени он только рос. Заемщик и его поручитель раз за разом просили об отсрочке выплат, кредитор шел навстречу и отсрочки предоставлял, оформляя их, в свою очередь, дополнительными соглашениями к договорам. Таких соглашений скопилось едва ли не десяток, которые тоже не исполнялись. К концу 2014 года общий долг, включая проценты, достиг суммы почти в пять миллионов рублей, и кредитор направил заемщику и его поручителю, то есть Евгению Кисленкову и Игорю Журавлеву, работавшему теперь заместителем директора Ульяновского филиала Волжской ТГК, письменную претензию с требованием вернуть долг. Претензия была проигнорирована.

Кредитору не оставалось ничего другого, как обратиться с иском в суд, что он и сделал. Рассматривалось дело Засвияжским районным судом. Поначалу ответчики, к которым присоединился другой заместитель директора филиала ВоТГК – по правовым вопросам, взявший на себя функцию представления интересов Журавлева, долг признали, но говорили только, что следует обсудить проценты. Судья Елена Саенко предложила сторонам заключить мировое соглашение, что должниками было издевательски отвергнуто. А на каком-то из этапов дело приняло вдруг вообще сюрреалистический оборот.

В «несознанку»

Судья показала Евгению Кисленкову расчетно-кассовый ордер о получении им денег от кредитора – займодателя, если точнее, и спросила, его ли это подпись.

«Нет, – сказал он, – не моя».

«Как не Ваша?» – «Не моя».

Этот пассаж означал, что заемщик пытается заявить о том, что деньги от займодателя не получал и, следовательно, договоры о займах недействительны. Вслед за Кисленковым от признания долга отказался и его поручитель Журавлев, что было совершенно беспрецедентной наглостью, ведь на руках у займодателя и в материалах судебного дела имелась масса документов, касающихся этих займов, и на них подписи Кисленкова с Журавлевым. То есть они решили, видимо, пойти ва-банк.

Елена Саенко назначила почерковедческую экспертизу бумаг с целью установить, рукой ли Кисленкова сделана подпись на кассовом ордере или нет. В качестве образца для сравнения была взята другая подпись – на документе, подготовленном позднее.

Невооруженным глазом было видно, что эта подпись намеренно сделана такой, чтобы не походить на ту, от которой он отрекается. Подтвердил это и эксперт, установивший, что слова на ордере, в том числе сумма прописью, написаны определенно рукой Кисленкова, подпись сделана, скорее всего, тоже им. Более точный вывод об этом невозможен по причине простоты подписи, в которой, кроме крючков, нет почти никаких характерных элементов.

Впрочем, что это подписи одного и того же человека, видно, как выше уже говорилось, и неэксперту.

Оборудование ТЭЦ тем временем регулярно считает деньги с потребителей, которые идут
и на немаленькую зарплату Журавлева

Районный суд Евгений Кисленков и Игорь Журавлев, таким образом, проиграли – суд обязал их деньги займодателю вернуть. Выходя из суда, они бодро пригрозили, что обжалуют решение в областном суде. Обжаловали и тоже проиграли. Все это было еще по снегу. В свой час служба судебных приставов возбудила по решению суда исполнительное производство и направила работодателю Журавлева – Волжской ТГК, переименованной недавно в компанию «Т Плюс Ульяновск» – исполнительный лист на взыскание с ответчика долга (тех самых пяти миллионов).

Три слова на четыре
Из «Т Плюс» судебным приставам сообщили о невозможности исполнения взыскания, поскольку работодателем получено Соглашение обуплате Журавлевым алиментов на содержание ребенка в размере 70 процентов заработной платы. Истец запросил копию этого соглашения – ему было крайне интересно, ведь Журавлев с женой не в разводе, а, напротив, кажется, в совершенно счастливом браке. Соглашений оказалось даже два. Одно – от 8 мая 2015 года, другое – от 15 июня того же года. Заключены, словом, после того, как суд обязал Игоря Александровича погасить заем, за который он поручился. Тексты обоих соглашений идентичны до степени почти полного совпадения. За исключением одного пункта, помеченного в тексте цифрой 4. В документе от 8 мая он звучит так: «Размер каждого ежемесячного платежа определен соглашением сторон и составляет 70% (семьдесят) процентов от основного заработка». Пара очень спешила и в этой спешке сделала крайне важное упущение, которое исправила в редакции от 15 июня. Теперь пункт звучит так: «Размер каждого ежемесячного платежа определен соглашением сторон и составляет 70% (семьдесят) процентов от всех видов доходов».

Три слова в конце предложения заменены четырьмя, но какая разница! Решив, что Журавлев в сговоре с женой прячет от службы судебных приставов и от правосудия в целом свои доходы, займодатель вновь обратился в Засвияжский районный суд. На этот раз с иском о признании соглашения об уплате Журавлевым алиментов жене притворным и недействительным.

Смысл иска в том, что Игорь Александрович Журавлев заключил эту сделку «в целях избежания гражданской ответственности. Брак Журавлева И.А. с Журавлевой Ж.А. не расторгнут, он проживает с семьей… эта сделка мнимая…

заключена для вида… с целью введения в заблуждение окружающих». И она, эта сделка, лишает истца возможности получить денежные средства, присужденные судом, и фактически означает присвоение Журавлевым этих денежных средств, то есть их воровство.

На днях состоялось предварительное заседание суда, вела которое судья Ольга Сергеева. На нем чета Журавлевых очень профессионально разыграла спектакль, рассказывает истец Илья Петрович. Жанна Аркадьевна Журавлева жаловалась на судьбу, на тяжелую жизнь. Двое детей. Старший поступил в вуз в Москве, ему надо снимать жилье, надо на проживание, все это деньги. Младшей, в пользу которой Жанна Аркадьевна и решила взыскивать с мужа алименты, восемь лет. Она быстро растет, требуется частая смена одежды, обуви. Встал вопрос о зарплате Игоря Александровича, говорит истец. Поначалу фигурировала сумма в 120 тысяч рублей в месяц, но представитель Журавлева в суде Петр Пергаев, опять же зам директора филиала Валентина Трубчанина, уточнил, что не 120, а только 92 тысячи в месяц. Дай Бог каждому, как говорится!

Опасные игры

«Ну, а почему же алименты?» – спросили супругу Журавлева. Потому, сказала она, что они с мужем не находят взаимопонимания, деньги он тратит на что-то, выплачивая кому-то долги и проч., а на детей не дает (какой тиран семейный!), а дети, считает Жанна Аркадьевна, – прежде всего, и только потом все остальное. «А почему не разведетесь?» – был вопрос, на что Журавлевы посетовали, что их квартира в ипотеке и, если развестись, с оплатой будут проблемы (какая деспотичная, кажется, женщина, и муж у нее лишь приложение с толстым кошельком, а так давно бы прогнала!). По ходу выяснилось, что жена Журавлева продала свой дорогой автомобиль, так трудно стало жить. «Но кому продала?» говорит истец. Оказывается, собственной матери – старушка дает фору своему нищему зятю!

«Удивительно, – делится Илья Петрович, – Журавлев выплачивает кому-то долги и потому обижает свою семью, но почему он решил делать это избирательно, платить одним и не платить другим?».

Но, на мой взгляд, даже не это главное. Главное, что на каждом шагу Игорь Александрович, похоже, врет. Например, с зарплатой. Он – заместитель директора областной монополии Валентина Трубчанина, который, согласно его декларации, еще в 2012 году зарабатывал по 700 тысяч рублей в месяц. Сегодня, вероятно, не меньше миллиона. Ну, не может зарплата заместителя отличаться от зарплаты начальника в десять раз! И если у Трубчанина, скажем, миллион и есть, то по всем правилам экономики у Журавлева должно быть в пределах 600000-800000 рублей в месяц.

Понятно, что Журавлева подставили и продолжают подставлять. Но не кредитор, а сначала приятель, взяв при его поручительстве в долг и оставив лицом к лицу с кредитором. Потом – собственная контора, которая, видимо, и изобретает все эти схемы по уходу от судебных приставов.

Не случайно же по судам с Журавлевым ходит заместитель Трубчанина – по правовым вопросам. И идею бегства в алименты, надо полагать, он подсказал. И тексты соглашения придумал, второпях не доглядев, что в первом варианте прячется куда меньше, чем хотелось бы, и текст спешно был скорректирован.

И продажу женой машины своей матери и одновременно теще Журавлева.

Всеми этими «инструкциями» контора уверенно подталкивает Игоря Александровича к камере СИЗО, ведь то, что они сейчас с женой делают, причем в сговоре с группой лиц из компании «Т Плюс», неотличимо от мошенничества в крупном размере – ст. 1591, п.3, Уголовного кодекса Российской Федерации (до пяти лет лишения свободы).

Они уже не от Ильи Петровича бегают (при покровительстве законодателя Валентина Анатольевича Трубчанина), а от закона, ибо решение суда и есть разновидность закона, только изданного не Госдумой или Законодательным Собранием, а судебной инстанцией, последней инстанцией в нашем государстве. Прецеденты, кстати, когда сделки вроде этого соглашения об алиментах признавались недействительными и ничтожными, были как на федеральном уровне, так и в судебной практике нашей области. Неизвестно лишь, доходило ли в тех прецедентах до тюрьмы.

Сергей Поленов