Сейчас не очень удобное время для политической сатиры. Но театр – такое место, в котором она проявляется, быть может, даже ярче, чем в публицистике. В относительно спокойное время театр едва ли не забывает о своей важной роли – образно, хлестко высказаться об изъянах современности. Но в дни, когда страна балансирует на грани, вдруг вспыхивает что-то такое – и в антракте холлы гудят от разговоров о смелости труппы, о явных параллелях с происходящим в жизни. Таким памфлетом стал в новом сезоне спектакль «Кабала святош» по одноименной пьесе Михаила Булгакова.

Главный герой спектакля – гениальный комедиограф Жан-Батист Мольер, которому выпало творить в эпоху «короля-солнца» Людовика XIV. Но при всем его покровительстве изящным искусствам драматургу приходилось несладко. Ради своего любимого детища – комедии «Тартюф» – он вынужден поступиться собственным достоинством. Ситуация осложняется тем, что Мольер страстно влюблен в молодую актрису, сестру своей любовницы Мадлены Бежар. В этой любви, вероятно, таится страшный грех: не исключено, что Арманда – девушка, которую Мадлена выдает за свою сестру, – дочь Мольера. Правда ли это – загадка для самой матери, у которой по молодости одновременно было два возлюбленных. На Мольера беды обрушиваются одна за другой: его дети от Арманды – не жильцы на этом свете, супруга изменяет ему с молодым актером Захарией и уходит от мужа, а Захария доносит королю на Мольера – человека, благодаря которому он блистал на сцене. Пережив сердечный приступ, Мольер должен явиться к королю и снова пресмыкаться перед ним. Перенести все эти злоключения выпало на долю Владимира Кустарникова. Мольер в его исполнении не уподобляется льстивой королевской свите: попытки угодить «королю-солнцу» суматошны и неловки, а беседа на аудиенции неуклюжа. Ему проще сказать правду, какой бы неприятной она ни была, – например, Мадлене (Людмила Шубенкина). Вообще, этот мир театрального закулисья удивительно человечен. Мольеру предан тушильщик свечей и слуга Мольера Бутон: в исполнении Сергея Чиненова этот персонаж только с виду глуповат, неуклюж и нарочито смешон, – своими поступками он пытается не дать случиться плохому или хотя бы скрыть неприятности от своего господина. Актер Лагранж (Алексей Вольный), искренне переживая за Мольера, никому ни слова не скажет о вероятном инцесте. Даже Мадлена с ее уязвленной гордостью и ужасом от того, что Мольер женится на собственной дочери, промолчит, чтобы не разрушить их счастье. И сам Мольер – не одержимый собственной гениальностью драматург, а человек, способный на прощение – спустя время он принимает назад Захарию. Сыграть этого подлеца, предавшего Мольера дважды – он выдал его нечаянный грех королю и соблазнил его жену,- вы- В кабале пустого блеска. Сейчас не очень удобное время для политической сатиры. Но театр – такое место, в котором она проявляется, быть может, даже ярче, чем в публицистике. В относительно спокойное время театр едва ли не забывает о своей важной роли – образно, хлестко высказаться об изъянах современности. Но в дни, когда страна балансирует на грани, вдруг вспыхивает что-то такое – и в антракте холлы гудят от разговоров о смелости труппы, о явных параллелях с происходящим в жизни. Таким памфлетом стал в новом сезоне спектакль «Кабала святош» по одноименной пьесе Михаила Булгакова. пало Александру Лебедеву, до того исполнявшему на сцене ульяновской драмы роли «юношей бледных со взором горящим». Персонаж получился крайне неприятный.

Уютному закулисью, в котором есть все – предательство, измена, прощение, взаимная поддержка, – противостоит мир властителей. За внешним лоском нет ни искренности, ни домашней, почти семейной суеты театра. Изысканные наряды, материя «с искрой», золоченые колонны – с одной стороны, фальшь, манерность, неискренность – с другой. Режиссер из Петрозаводска Олег Липовецкий при участии художника Владимира Королева и автора костюмов Ольги Соломко создали параллельную реальность, в которой переплелись прошлое и настоящее. Высокого худого молодого человека в строгом костюме из дорого поблескивающей ткани вряд ли кто примет за короля Франции XVII века, даже когда он накидывает сверху богато расшитый камзол и белокурый парик с длинными локонами. Виталий Злобин трактует этот образ остро гротесково – он манерно говорит, нелепо двигается, а порой откровенно паясничает. Неслучайно в театре Станиславского и Немировича-Данченко в 1936 году этим сценам придали конкретно-исторический колорит – чтобы избежать нежелательных параллелей с современностью. Позднее в других театрах королевская свита носила френчи сталинских времен – ведь Булгаков при на- писании пьесы под Людовиком XIV подразумевал Иосифа Виссарионовича. Липовецкий вывел в этой роли главу государства, которого окружает лицемерная, лживая свита, ищущая личной выгоды от соседства с королем-солнцем. Нотку откровенной площадной сатирыс «запиканной» бранью вносит персонаж Юрия Гогонина, которому поручено выругать дворянина, играющего краплеными картами. Гогонину отведена любопытная роль – он то королевский слуга, то кто-то из труппы Мольера, то технический работник собственно Ульяновского драмтеатра.

В королевской свите особенно выразителен дуэлянт и волокита маркиз д’Орсиньи: сказывается артистическое обаяние Максима Копылова, который одинаково хорош в любых ролях – лирических, комических, трагических. Его черное одеяние и коварная натура, впрочем, не так страшны, как красная епископская сутана. Епископ Шаррон (Виктор Чукин) и его приспешники-монахи – та самая кабала, которая перекрывает творцу Мольеру все пути к творчеству. Отношение режиссера к происходящему очевидно: и смешно, и страшно наблюдать, с каким упоением эти святоши собирают по инструкции кресло для пыток, а затем приступают к пыткам. Наблюдая это отвратительное действо, и не захочешь, а вспомнишь недавнюю историю со спектаклем Новороссийского оперного театра «Тангейзер»: оперу из-за вмешательства церкви публика так и не увидела, а директор театра Борис Мездрич был уволен.

Самое страшное, что кабала святош сотворила с самим Мольером. «Всю жизнь я ему лизал шпоры и думал только одно: не раздави, – говорит сам Мольер, – Я, быть может, мало ползал? Ваше величество, где же вы найдете такого другого блюдолиза, как Мольер?» Спектакль показывает, что эта модель взаимоотношений власти и художника как сложилась в незапамятные времена, так и продолжает существовать. Неким намеком на то, что сие действо – лишь суета сует и фарс, служит сооружение, на котором восседает барабанщик рок- группы (Алексей Гущин). Он – свидетель всех интимных ситуаций и тайных собраний, который то отмечает громким ударом острые моменты, то убаюкивает короля нежной колыбельной, так или иначе комментируя происходящее звуками ударной установки.

P.S. Если вам нравится становиться соучастником театрального представления – садитесь в партер, в первые ряды. Не исключено, что именно к вам обратится один из актеров, а вам представится возможность вставить реплику-другую в защиту Мольера.

Анна Школьная