Мнением сотрудников Художественного музея, наконец, поинтересовались. 28 января, впервые за месяц с того момента, как коллективу объявили о переезде в здание гостиницы “Венец”, им дали возможность высказаться по этому поводу. К слову, три ведущих специалиста музея – главный хранитель Галина Демина, замдиректора по науке Луиза Баюра и заведующая филиалом, Музеем современного искусства, Елена Сергеева – подтвердили, что его директор Сергей Жданов заявил коллективу именно о переезде Художественного музея, а не о “приобретении дополнительных площадей для областных музеев”, как теперь обтекаемо называют намечающуюся “сделку”.

Проблема места

Напомним, 21 января специально созданная рабочая группа побывала в “Венце” и осмотрела предложенные помещения – часть первого и второго этажей бизнес-центра. В них в свое время размещались, например, ресторан “Венеция” и сток-центр “Сквозняк”. По словам ответственного секретаря рабочей группы Анны Карвалейру, речь идет примерно о 3500 квадратных метрах. Она показала подборку фотографий, которая продемонстрировала, что музеи существуют в зданиях, которые не были построены специально для них. Например, в бывшем торговом центре или в арсенале. Правда, именно художественный музей упомянут только в одном случае: в административном здании паркового комплекса на Крымском Валу разместилась Третьяковская галерея. Причем, подчеркнула Сергеева, там с большой осторожностью выставляют академическое искусство (вроде нашумевшей выставки картин Валентина Серова), предпочитая держать классику в старинном здании музея в Лаврушинском переулке. Остальные примеры – современное искусство.

Как бы то ни было, узнав, что Художественный музей из Дома-памятника Гончарову на Новом Венце полностью вывозить не собираются, все три присутствовавших на совещании специалиста заверили, что на таких условиях рады получить в распоряжение музея дополнительные площади. Проблеме нехватки места, которую Карвалейру назвала возникшей недавно, – уже несколько десятков лет. Ее поднимал еще в 1939 году первый директор музея Алексей Остроградский. С тех еще времен музейщики регулярно обращаются к власти с просьбой найти такую возможность. Сами они выдвигали целый ряд предложений – куда мог бы перебраться и комфортно себя чувствовать музея с огромной, более 12000 экспонатов, коллекцией. В разные годы рассматривались здание УлГУ (еще до заселения в него университета) и здание епархии на улице Льва Толстого, магазин “Детский мир” на улице Гончарова, Дворец бракосочетаний на улице Гимова, здание УГСХА. Все это – отдельно стоящие здания, как и требуют того Закон о государственном музейном фонде РФ и “Инструкция по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в государственных музеях”.

Согласны на нарушения

– Мы не отказываемся от дополнительных площадей, а будем им только рады, – выступила Демина. – Только за последние пять лет я написала 32 обращения по этому поводу, и наконец появилось предложение. Пусть даже будут нарушены пункты инструкции 156-й: “Перемещение музея из занимаемых им помещений или использование зданий музеев (частично или полностью) не по прямому назначению не допускается” и 158-й: “Здание музея должно быть изолированным, каменным, с железобетонными перекрытиями, железной или черепичной крышей, центральным водяным отоплением и приточно-вытяжной вентиляцией, отвечать всем требованиям противопожарной безопасности”. Если в Министерстве культуры РФ это разрешат.

Демина набросала, какие площади нужны музею для хранилища. Сейчас оно занимает 132 квадратных метра, а надо для хранения живописи – 400 кв.м, графики, мебели и скульптуры – по 100 кв.м, декоративно-прикладного искусства – 150 кв.м, всего около 1000 кв.м. Причем в хранилище должен быть минимум окон и капитальные стены, отделяющие его от других помещений. Кроме того, нужны шкафы, выдвижные щиты и стеллажи – тоже дорогое удовольствие.

По мнению Баюры, острота проблемы возникла именно из-за того, что коллективу Художественного музея четко и ясно сказали: “Будете переезжать полностью”.

– Наш музей не случайно называют маленьким Эрмитажем, потому что в нем существует синтез старой живописи и неоклассической архитектуры, – рассказала она. – Отказываться от предложенных помещений никто не собирается, но нам их надо сначала увидеть. И совершенно точно, что произведения XVIII-XIX столетий, древнерусского искусства не могут в них выставляться. Нас может ждать такое неприятное последствие, что помещения “Венца” мы никогда не получим значимые выставки. Только из-за него нам откажут наши давние партнеры – Третьяковская галерея, Русский и Исторический музеи. Как бы нас ни убеждали в том, что музей может размещаться где угодно, время показывает: когда музей волей судьбы оказывается в здании не по назначению, вся его перспектива выстраивается на то, чтобы занять самостоятельное здание. Поэтому мы готовы взять дополнительные помещения, но проблема отдельно стоящего презентабельного здания, являющегося архитектурным памятником, не будет снята.

Вопрос этики

Есть у этой темы еще один щепетильный момент. В рабочую группу пригласили только одного представитель от Художественного музея, причем того, который имеет свое мнение, отличное от мнения коллектива, – директора Сергея Жданова, который в музее работает всего два года. Зато в ней не было тех, кто всю жизнь отдал музею – Деминой, Баюры, Сергеевой. Как можно обсуждать этот вопрос без них?

– Почему мы видим площади только на картинке, почему нас не пригласили на осмотр? – спросила Сергеева. – Общественный совет должен помогать нам, но не принимать решение за нас. Мы считаем, что в современных зданиях можно ярко, мобильно показывать современное искусство – и то не все, а художников второй половины XX – начала XXI века. Все, что создано раньше, – это уже классика, история. Поэтому в “Венце” можно разместить хранилища, открыть детские студии, выставочный зал для работ современных художников. Кроме того, нам снова придется решать вопрос, какие помещения будут нашими, какие достанутся Краеведческому музею, какие мы будем использовать вместе.

С некоторой обидой выступили сотрудники Краеведческого музея. По словам замдиректора Ольги Бородиной, после того, как в 2012 году ввели в эксплуатацию Центр-музей Гончарова, острота проблемы хранения экспонатов спала. А возможность получить дополнительные площади музейщиков-краеведов обрадовала, только для них нужно разработать проект приспособления под музейные нужды. От имени молодых сотрудников музея Дарья Корепова рассказала, как в 2000-е годы бурно обсуждалось строительство здания для Краеведческого музея, сколько было идей и надежд и как горько теперь вспоминать о том, что не состоялось. Сейчас она вновь воодушевлена и говорит, как можно было бы, например, разместить под высокими потолками “Венца” 15-18 метровые скелеты ящеров, которые пока скрыты от глаз посетителей. При этом член рабочей группы Марина Уральцева сказала, что пока она во всех документах видит название только одного музея – Художественного. Так кто кого вводит в заблуждение?

То, что мы увидели в Краеведческом и Художественном музеях – состояние хранилищ, в каких условиях работают сотрудники, – повергло нас в шок, – выступила замдиректора Государственного архива Ульяновской области Галина Романова. – Но прежде чем принимать решение, мы должны получить заключение Роспотребнадзора: не рухнет ли вскоре здание, которое нам предлагают купить. И вас точно никто не переселит, пока не будет принято соответствующее решение учредителя.

P.S.
К слову, на совещании заговорили было о грядущем переезде министерств и ведомств в административное здание УАЗа и об освобождающихся помещениях, но эту тему почему-то быстро свернули. Зато общественность упрекнули в том, что она излишне интересуется тем, что и за сколько собирается купить власть. Но почему бы людям не интересоваться тем, на что тратятся деньги, ежемесячно уплывающие из их зарплат?

Анна Школьная