Творчество Алексея Соколова хорошо знакомо любителям живописи в нашем городе. Его картины легко узнаются по энергичному экспрессивному почерку, по удивительному чувству цветовой гармонии и по характерному, только ему присущему, колориту. Однако главная неповторимая особенность творчества Алексея остается, на мой взгляд, все еще незамеченной. Мне она видится в том, что его искусство невозможно рассматривать отдельно от его личности, его повседневных занятий, места обитания, от его любимой Красной Реки. Казалось бы, ничего особенного в этом нет. Творчество любого деятеля искусства, живописца, музыканта или писателя, всегда глубоко связано с его жизнью, это всегда выражение личных переживаний. И почти каждый художник имеет какой-нибудь домик в сельской местности, куда он выезжает на лето, на пленэр. Так чем же все-таки творчество Соколова отличается от других?
В контексте выставочного зала эту особенность его искусства уловить довольно трудно. Глядя на развешанные по стенам картины, мы видим яркую и талантливую живопись. Но все же это только некие музейные экспонаты, пусть и обладающие большой эстетической ценностью. Сводить живопись Алексея Соколова только к артефактам – значит упускать в ней что-то очень существенное. Его творчество постоянно выходит за рамки общепринятого понимания изобразительного искусства, оно напоминает явления живой природы, органические процессы рождения и смерти, питания и метаболизма, размножения и роста. Возникает ощущение, что его картины не создаются, а рождаются, вырастают и живут своей жизнью. В то время как жизнь самого Алексея будто бы пишется масляными красками на холсте, превращаясь в произведение искусства.
Алексей Соколов уже несколько лет как покинул город и безвыездно проживает в селе Красная Река Старомайнского района Ульяновской области. У него – бревенчатый пятистенок с русской печкой и 40 соток земли. Из современных удобств – только электричество. Ни водопровода, ни газа. Воду берет в колодце, еду готовит в печи. Но в таком отсутствии цивилизации не чувствуется никакой обделенности. Любое дело – колка дров, возделывание огорода, приготовление пищи – превращается в эстетическое событие, в мистерию, в манифестацию глубокого жизненного смысла. Красота – это главный руководящий принцип во всем, что делает Алексей. Живопись – это только одна из форм его художественной деятельности, наряду с заготовкой овощей на зиму или сооружением забора. Наверное, у древних греков было похожее отношение к вещам и занятиям. Всякую творческую практику они называли «технэ», искусство.
Однажды ранней осенью я посетил Алексея в его деревне. Он стал показывать мне свои работы прямо во дворе дома, расставляя их у забора, между жестяным корытом с глиной и большой ржавой бочкой дождевой воды. Было еще по-летнему тепло, но листья уже начали опадать с деревьев и лежали повсюду: на земле, в корыте, на поверхности воды; такие рыжие, красновато-бурые и желто-зеленые. Сентябрьский день был очень красивый, ясный, солнечный. Меня поразило, что картины имеют такой же красно-желто-зеленый колорит, что и предметы вокруг. Окружающий мир будто бы отражался в живописных полотнах. Искусство и жизнь соединялись друг с другом в неразрывное и гармоничное целое. И в центре этого осеннего космоса присутствовал сам Алексей, похожий на какого-то мифологического персонажа: не то на толкиеновского Радагаста, не то на русского домового. Но все вместе – и Алексей, и его дом, и его картины, и опавшие листья, корыто и ржавая бочка – составляли единый организм, трепетную пульсирующую ткань. У меня перехватило дыхание от ощущения мощного потока жизни.
Картины, так же, как и каждый уголок дома, предметы посуды, хорошо заточенные инструменты, картошка в погребе дышали этой единой жизнью и занимали свое собственное неповторимое место в гармоничном космосе. На каждой вещи лежал отпечаток личности хозяина, и сам хозяин, как диковинное растение, коренился среди всех этих вещей. И в этом виделось возвращение к изначальному древнему смыслу искусства, когда всякая вещь любовно изготавливалась и украшалась своими руками, когда все отвечало насущной потребности жизни: и языческий деревянный идол, и плуг с бороной, и резные ложки, и иконы в красном углу. Утилитарность и высокая художественность сочетались в каждом предмете быта. На всем была запечатлена личность человека и его связь с родной землей.
То, что делает Алексей Соколов, можно назвать концептуальной попыткой вернуть искусству его существенное содержание, соединить эстетическую практику с жизнью. Однако художник совсем не ставит пред собой таких целей. Он просто живет, просто открывает себя потоку бытия. И жизнь сама начинает пульсировать в его произведениях. В творчестве Алексея нет места никакому искусственному «акционизму» или «перформансу». Он творит органично и радостно, при этом не важно, что он делает – пишет этюды или готовит обед. Алексею уютно в своем доме, среди рукотворных вещей и картин, ему приятно принимать гостей, петь песни и вести застольные беседы. Это – тот старинный уют, о котором накрепко забыло современное общество массового потребления с его культурой одноразовых стаканов и пластмассовым стилем человеческих взаимоотношений.
Алексей ушел от городского шума и затворился в своей пустыне. Он совершенно не вписывается в нынешнее общество. Его живопись абсолютно не коммерческая. Как дерево не ставит цели заработать деньги тем, что оно распускает листья или приносит плоды, так же и он пишет свои картины, не думая о том, в какую сумму их можно оценить. Получая пенсию, (что, кстати, по деревенским меркам – совсем неплохой доход) можно как-то существовать. Кроме того, Алексей возделывает огород и питается плодами своего сельскохозяйственного труда. Он свел потребности к минимуму, чтобы не заботится о деньгах, чтобы иметь возможность жить в условиях такой, наполненной искусством, пасторальной гармонии.
Трудно представить, что приведенный здесь пример творческой жизни художника может вдохновить многих. Но присутствие таких людей, как Алексей Соколов, вселяет надежду, что в нашем мире еще не исчерпан ресурс человечности, что люди еще не до конца превратились в бездумных потребителей товаров и услуг, и кто-то еще может жить ради нематериальных вещей.
Впрочем, Алексей – не наивный человек, он не строит иллюзий и не создает утопий. Повторюсь, что он просто живет и радуется жизни. А все его творчество свидетельствует, что миром все же правит не супермаркет, а любовь и красота, что холод и отчуждение в отношениях между людьми – это что-то ненастоящее, наносное, враждебное самой человеческой природе. Вопреки духу времени его картины говорят о том, что мир – теплый и радостный, что ледяной панцирь не всегда будет сковывать землю и что зима скоро закончится.
Новая выставка работ Алексея Соколова называется «Предчувствие весны». И что-то подсказывает мне, что эта весна непременно наступит.
Выставка “Предчувствие весны” откроется 18 февраля, в 15.00, в Музее изобразительного искусства XX-XXI веков (улица Льва Толстого, 51).

Виталий Борисов