Ульяновск в жизненном пунктире Надежды Мандельштам определенно остался местом, где ее травили. Об этом вдова Осипа Мандельштама написала, как помнила, в своих «Воспоминаниях». Документальные подробности на этот счет содержит вышедшая недавно в столичном издательстве «АСТ» книга «Посмотрим, кто кого переупрямит…» Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах». Главу о пребывании Мандельштам в нашем городе, по просьбе Мандельштамовского общества, написал известный ульяновский филолог Александр Рассадин. Она основана на обширных и уникальных архивных материалах, впервые вводимых в научный оборот. Но документальные и, предположительно, бесстрастные свидетельства доносов, подстав и издевательств над опальной преподавательницей английского языка наполнены яркими эмоциями и вызывают взаимный отклик у читателя. Правда, не такой, как хотелось бы героям тех событий.
Начинается ульяновская история Мандельштам эпиграфом из Бродского: «Десятилетиями эта женщина находилась в бегах, петляя по захолустным городишкам Великой империи, устраиваясь на новом месте лишь для того, чтобы сняться при первом же сигнале опасности. Статус несуществующей личности постепенно стал ее второй натурой». Главной целью ее жизненного напряжения стало сохранить архив мужа, поэта, гонимого гения Осипа Мандельштама. По этому-то и били «доброжелатели», как по обнаженному нерву. В книге Надежды Мандельштам упоминается некий Тюфяков, «член кафедры литературы, он же заместитель директора». Рассадин приводит отрывок воспоминаний об этом человеке. Там, среди прочего, Надежда Яковлевна пишет: «Работу» со мной Тюфяков вел добровольно, сверх нагрузки, ради отдыха и забавы. Она доставляла ему поистине эстетическое удовольствие. Каждый день он придумывал новую историю – Мандельштам расстрелян; Мандельштам был в Свердловске, и Тюфяков навещал его в лагере из гуманных побуждений; Мандельштам пристрелен при попытке к бегству; Мандельштам отбывает новый срок в режимном лагере за уголовное преступление; Мандельштама забили насмерть уголовники за то, что он украл кусок хлеба; Мандельштам освободился и живет на севере с новой женой; Мандельштам совсем недавно повесился, испугавшись письма Жданова, только сейчас дошедшего до лагерей…».
Надежда Мандельштам прожила в Ульяновске почти пять лет, с 1949 по 1953 годы. Из ее личного дела на 19 листах, которое хранится в архиве, видно, что в конце 1948 года Мандельштам написала письмо директору Ульяновского пединститута Бурову с просьбой взять ее преподавателем английского языка на инфак, так как «ташкентский климат для меня – северянки – губителен». В Ташкентском университете занимала должность старшего преподавателя и была приглашена на аналогичную в Ульяновский пединститут.
В двух «Личных листках по учету кадров» значится, что до Ульяновска Мандельштам занималась редактированием, переводами (особо отмечено, что «после войны вышли рассказы Мопассана в моем переводе в Гослитиздате»), журналистской работой, преподавала английский и немецкий языки. Отмечено, что она владела древними и новыми германскими и романскими языками, древнегреческим, латынью, санскритом. Экстерном закончила Ташкентский университет. Сдала кандидатские экзамены в МГУ. Диссертация по истории английского языка (древний период) на тему «Управление древнеанглийского глагола», построенную на сравнении с другими индоевропейскими языками, была «почти закончена» и требовала только окончательной редактуры.
В общем, ульяновский пединститут, как видно, получил отличного, разностороннего преподавателя-языковика. Но с неудобной фамилией.
Конец «неудобству» решили положить на заседании кафедры английского языка 11 марта 1953 года. «В провинциальных городах был подан знак к облаве,- писала Мандельштам об этом в своих «Воспоминаниях». – Считалось, что она будет решающей и последней». Особенно усердствовали молодые преподаватели кафедры, недавние выпускники института. Прошло всего шесть дней со смерти Сталина, и они, еще не зная, что идут другие времена, защищали его иезуитское дело со всем пылом, на какой были способны.
В чем обвиняли Надежду Мандельштам? В выступлениях звучало что-то смутное на тему – лекции бессистемны… Для переводов дает студентам предложения вульгарного содержания… Ставит завышенные оценки слабым студентам… А главное – создает оппозицию, подсиживает молодых преподавателей, заявляя, что они плохо знают язык! Да не важно, что говорили. Главное, все понимали, что дана команда «ату ее», и старательно и даже с удовольствием выполняли. Один человек, второй, третий… пятый…
Вряд ли эти люди знали стихи Осипа Мандельштама, даже его знаменитое «Мне на плечи кидается век-волкодав…». А между тем у него нашлись слова, чтобы рассказать о таких, как они.
А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих –
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих…
А что Надежда Яковлевна? Ее, разумеется, уволили. Не помогла даже телеграмма Ильи Эренбурга в институт с просьбой не трогать жену поэта. Для ее работы не нашли места ближе, чем Чита, заметила в своих заметках коллега Мандельштам по институту, тоже вышвырнутая оттуда.
«Что касается ее гонителей, то они в большинстве своем должны были бы кануть в небытие. Однако благодаря встрече с гонимой и им выпала «честь» все же остаться в истории – рядом с ней», – пишет Александр Рассадин об этой истории.
Фото из личного дела Н.Я. Мандельштам. Публикуется впервые.

Лилия Гребенскова