В историю Симбирского-Ульяновского края вписано немало замечательных женских имен, и одно из них звучит особенно внушительно и громко: Самсониха. Так называют гору, что находится в Ульяновске неподалеку от Речного порта. Под горою – одноименный пляж, в летнее время весьма популярный у горожан. имя рисует образ эдакой отважной сподвижницы Стеньки Разина, могучей богатырки, с высоты Волжского склона высматривавшей на реке купеческие караваны и громившей их одной левой рукой.

Но истинная Самсониха, Евдокия Михайловна Самсонова, гораздо более заслужила памяти – и даже, пожалуй, рукотворного памятника, чем если бы сподвижничала лихому атаману. Деятельность Е.М. Самсоновой была глубоко общественно полезной и созидательной: многие годы кряду она спасала город Ульяновск от мусора и нечистот.

В автобиографической книге «Четыре трети нашей жизни» русской писательницы-эмигрантки Нины Кривошеиной, волею судеб, оказавшейся в послевоенном Ульяновске, мы читаем:

«У большинства ульяновских жителей была во дворе деревянная будка. 8 сентябре, этак в последних числах, люди выходили на улицу, стояли перед домом и … сторожили: не проедет ли «Самсониха»? Так называли ассенизационный обоз города Ульяновска, по фамилии председательницы этого «института» товарища Самсоновой. Говорят, она сама была славная женщина средних лет, проведшая всю войну на фронте, награжденная боевыми орденами.

Обоз же был в виде дрог, запряженных быком, на них бочка, а управлял быком и дрогами рабочий в клеенчатом халате с капюшоном, в высоких, выше колен сапогах и … с черпалкой и ведром в руках. Запись на «очищение» делалась в жилотделе, а вот когда бык к вам заедет, это уж совсем неизвестно, да и «Самсониха» увозила только одну бочку, и уговорить и умолить возницу заехать еще раз требовало порядочного бакшиша… О том, что едет «Самсониха», передавали друг другу из дома в дом, чтобы соседи не пропустили».

Нет, на фронте Евдокия Михайловна Самсонова, 1896 года рождения, русская, член КПСС с 1942 года, с незаконченным средним образованием, не была. Но ей выпал никак не менее тяжкий жребий. Более тридцати лет, с 1931-го по 1962 год, беспокойное вела она дело очистки в родном городе Ленина. Статная, темноволосая, в отутюженной гимнастерке и начищенных хромовых сапогах, такой запомнилась она старожилам. За манеру одеваться, за суровый, решительный голос и идиомы, к которым она легко прибегала, вразумляя нерадивых подчиненных, ее называли еще «обломком военного коммунизма».

В ее долгую жизнь вместилась почти вся драматическая история нашей страны, от воцарения императора Николая II до перестройки и Михаила Горбачева. Евдокия Самсонова родилась 120 лет тому назад в крестьянской семье, в селе Большое Чуфарово, в Саранском уезде Пензенской губернии (нынешняя Республика Мордовия). Память святой мученицы Евдокии Илиопольской, в честь которой нарекли девочку, чтится церковью 14 (1) марта, а значит, она родилась недалеко от этой даты: в старину, да в крестьянских семьях было не принято давать имена произвольно.

Все Большое Чуфарово знало, что Лялю, как называли девочку родные, ожидает необычная судьба.

Жившая здесь юродивая веником отгоняла от малышки обидчиков и низко кланялась ей, в чем видели особый знак. Вихри и бури революций и Гражданской войны вырвали Евдокию из привычной крестьянской среды. В составе летучего медицинского отряда Евдокия Самсонова боролась с холерой в Саратовской губернии. В начале 1920-х годов судьба привела ее в губернский Симбирск.

В 1922 году в Симбирске, на специализированных автомобильных курсах впервые начали готовить шоферов – или «шофферов», как было принято говорить тогда на французский лад. Евдокия Самсонова стала едва ли не первой и единственной выпускницей курсов – первой в городе женщиной-«шоффером»! Пыль и грязь немощеных улиц она рассекала на легковом «форде», до революции принадлежавшем симбирскому городскому голове Леониду Ивановичу Афанасьеву. От Л.И. Афанасьева Евдокия Ивановна унаследовала и единственный предмет роскоши, который разнообразил ее скромный и простой домашний быт – кресло, точнее, деревянный венский стул с подлокотниками, видимо, стоявший для посетителей в приемной у городского головы.

А так Евдокия Михайловна была поразительно скромным и бескорыстным человеком. В ее доме, а позднее в квартире никогда не запиралась дверь – и дом с приусадебным участком на улице Кирова она запросто подарила детскому саду!

С детьми Е.М. Самсонова работала до 1928 года, когда ей, неожиданно даже для советских времен, предложили должность заведующей Ульяновским городским автогужтранспортом. Занимательно, что городской гараж помещался на Венце, в бывшем доме Карамзина – а до революции бывшей женской тюрьме.

И, наконец, в 1931 году Е.М. Самсонова стала Самсонихой – она возглавила городской ассенизационный обоз, позже переименованный для благозвучия в Управление очистки города Ульяновска. По ночам ассенизационные бочки объезжали город, наполняясь содержимым выгребных ям: канализация в Ульяновске развивалась неспешно. Свою «добычу» возчики сливали в так называемый Стрижев овраг, что у той самой горы Самсонихи. Стоило поменяться ветру, и горожане ворчали: «Ну вот, Самсониха развонялась…»

Евдокия Михайловна к своей профессии и прозвищам относилась легко и с юмором. Она сама любила повторять: «Я хоть и говенный – но начальник!», очень требовательно относясь к себе и к тем, кто трудился под ее руководством. А контингент в ассенизационном обозе подбирался специфический. Сюда приходили после «отсидки», а потом – после фронта. Ассенизаторам платили неплохо, зато и характерный запах навеки въедался в кожу трудяг. Но и самые прожженные, битые жизнью мужики трепетали при одном только виде Самсонихи. Да, работа не из легких, не из почетных. Без нее город попросту утонул бы в собственных выделениях, вымер от поноса и мух.

И Самсониха горой стояла за своих. В рабочее время действовал жесточайший «сухой закон», однако весь коллектив вместе справлял государственные и личные праздники. Евдокия Михайловна добивалась улучшения жилищных условий и повышения зарплаты для рабочих, и они отвечали ей взаимностью.

Заботиться о чистоте родного города всегда было задачей не из легких, особенно после того, как в 1928 году Ульяновск утратил статус губернского города. Мощности ассенизационного обоза сократились к середине 1930-х годов с 70 до 22 лошадей, с 60 до 24 бочек, это притом, что количество жителей, не охваченных канализацией (хотелось сказать, «цивилизацией»), возросло с 53 до 66 тысяч человек.

Кроме ассенизационных бочек, в предвоенную пору Самсонихе подчинялся также городской общественный транспорт: тройка старых, еле дышавших на ладан автобусов, обслуживавших сразу три городских маршрута. Тут, по присловью, выдюжил бы не всякий мужик. А Евдокия Михайловна тянула и пахала. В 1935 году она ездила в Москву, добилась встречи с членом ВЦИК, младшей сестрой своего гениального брата Марией Ильиничной Ульяновой и добыла через нее для города два новеньких автобуса.

В знаковом 1937 году «железную» женщину даже поставили заведовать всем коммунальным хозяйством Ульяновска. Но дальновидная Евдокия Михайловна, понимая, что высокий пост, безусловно, грозит, обвинениями во вредительстве и шпионаже, скоро пожелала вернуться к своему обозу.

В победном 1945 году контора по очистке была отмечена переходящим Красным знаменем, как лучшее предприятие города. Трудовые достижения самой товарища Самсоновой были отмечены двумя медалями и знаком отличника Министерства коммунального хозяйства РСФСР. А в январе 1962 года, «за долголетнюю безупречную работу и в связи с уходом на пенсию» Евдокию Михайловну почтил почетной грамотой председатель Ульяновского облисполкома.

Но жизнь с уходом на пенсию для Евдокии Михайловны не закончилась. Она помогала в семейных делах родным и близким, съезжавшимся в Ульяновск под крыло к авторитетной тетке. Любила природу, часто ездила в лес – и охотилась! На самом склоне лет Е.М. Самсонова получила однокомнатную квартиру в новенькой девятиэтажке на проспекте Нариманова, на «козырном» девятом этаже. Лифт то и дело выходил из строя, но Евдокия Михайловна запросто покоряла и эту вершину, отправляясь за молоком и хлебом.

6 августа 1988 года она ушла из жизни, достойно прожив ее – став городской легендой. Многие города в нашем Отечестве украшают памятники дворникам. И коли Ульяновск возьмется когда-нибудь почтить монументом людей, делающих его чище и краше, пусть монумент этот напомнит о могучей Самсонихе. Ведь не зря народ зовет ее именем целую гору.

Иван СИВОПЛЯС