Президенту России Владимиру Путину задали вопрос о религиозных символах в нашей стране, и он ответил. Первой от его ответа должна была вздрогнуть министр образования и науки Ольга Васильева.

Дело было в прошлый четверг на совещании по развитию гражданского общества. Путина спросили, допустимо ли девочкам-мусульманкам находиться в школе в платках, согласно их вере. Тема деликатная, и рубить с плеча президент не стал, однако его слова были более чем понятными для всех, кого они касались. Глава государства сказал, что этот вопрос надо решать в соответствии с законом: школам предоставлено право устанавливать форму одежды учащихся, но нужно помнить, подчеркнул президент, что Россия – государство светское, светское не для одной какой-то религии, а для всех.

Эти слова, на мой взгляд, были адресованы уже не столько приверженцам ислама, раздумывающим над религиозной тематикой по отношению к школе, сколько министру Васильевой. Известно ведь, что она не скрывает и даже афиширует свою принадлежность к православной вере и пытается навязать в школах обязательные уроки по предмету «Основы православной культуры» – с первого по одиннадцатый классы. «СК» в свое время, когда Васильева только была назначена министром, назвал эти ее планы антиконституционными и антигосударственными, и лишь за одно это Васильеву следовало бы, наверное, с министерской должности убрать, поскольку она играет с огнем, в котором, если что, гореть будет уже вся страна. Ведь и обостренное внимание мусульман к своей религии, выносимой в публичное пространство, могло быть спровоцировано насаждением православия в школьной среде. «Если им можно, почему нам нельзя?» – вот вопрос, логично следующий из политики Ольги Васильевой.

Но «нельзя» – должно быть аксиомой для всех, если общество не хочет посеять семена межрелигиозной ненависти еще в школе. В светской стране, в которой религия отделена по Конституции от государства, в государственных учебных заведениях не должно быть никакой религиозной символики, ни икон на стенах, ни крестов, ни полумесяцев, ни звезд Давида. Не должно быть всего этого и в кабинетах директоров и других администраторов, как и на виду на них самих. Не должно быть предметов культа и на учениках, и их не нужно противопоставлять друг другу, заставляя изучать какую бы то ни было религию. Идеалом должно быть, если они, закончив школу, не смогут вспомнить, к какой конфессии принадлежали их школьные друзья. В случае же нарушения школами конституционного принципа разделения религии и государства родителям следует обращаться в прокуратуру, и руководители таких учебных учреждений должны немедленно увольняться.

Думаю, слова президента означали и то, что религиозной символики не должно быть и в органах власти и в государственных СМИ. В противном случае какие-то из конфессий неизбежно будут считать себя ущемленными, как сегодня являются, вероятно, ущемленными православные в ортодоксально мусульманской Чечне, и мусульмане – в школах, стены которых увешаны православными иконами. Не случайно же Европа, когда-то на сто процентов христианская, с появлением среди ее граждан людей иных вероисповеданий все больше склоняется к стопроцентной светскости и удалению из общественной жизни любой религиозной атрибутики, включая христианскую. И это не сумасшествие европейцев, а их здравомыслие, реагирующее на меняющийся мир.

Как бы те из наших, кто святее Папы римского, ни витийствовали, им не вырваться из парадигмы гениального Толстого, призывавшего священнослужителей всех конфессий прекратить возведение стен между людьми и оставить религию на их частное усмотрение. Если человек обращается в веру, перед ним открыты двери храмов – пусть идет и молится. Или же пусть молится дома. Если в детях просыпается интерес к религии, они должны иметь возможность прийти в воскресную, негосударственную, школу и посмотреть, что это такое. Прийти не по велению родителей или педагогов, а добровольно. И добровольно же перестать в нее ходить, если они увидят, что это не их. Суждено вере прийти в их души, она придет – без насилия над ними. Если же продолжите то, что делаете, говорил Лев Николаевич в своем обращении к духовенству, быть беде. Правоту Толстого история подтверждала не раз, в том числе и в нашей стране, и подтверждает в наше время в других странах, где резня идет чаще всего на религиозной почве. И не хватало только этого снова нам.

Сергей Поленов