В процессе по делу бывшего зампредседателя ЗСО Алсу Балакишиевой гособвинитель потребовал приговорить ее к десяти годам лишения свободы. За что именно, из материалов дела, как минимум, тех, которые стали известны публике, так и осталось неизвестным.

А известно стало, что обвинение Балакишиевой строится на показаниях фактически всего двух человек: Артура Фахрутдинова, представлявшегося «неформальным» директором фирмы «Аякс», от которой якобы и была дана взятка президенту фонда «Единой России» Балакишиевой, и Елены Жидовой, бухгалтера фонда, через которую, опять же якобы, деньги были переданы. И тот, и другой не раз меняли свои показания. Фахрутдинов в разговоре с зампредседателя ЗСО, расшифровка которого имеется в деле, утверждал что взяток никогда ей не давал, а перечислял деньги в качестве спонсорских взносов на счет фонда. В показаниях же оперативникам (которые в деле тоже есть, причем написаны они казенным стилем и, вероятно, не Фахрутдиновым – только на подпись ему были даны) он говорит уже другое. Что деньги перечислял безналичными в фонд, но «Это деньги были для Балакишиевой лично, то есть взятки».

До этого Артур Фахрутдинов не знал даже, что бухгалтером фонда была Жидова. Не мог он знать и финансовых документов фонда, как и того, на что расходовались деньги с его счета. И эти его показания слишком смахивают на домыслы, или, другими словами, на догадки, которые в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) подлежат исключению из доказательной базы и не должны приниматься во внимание.

Не менее темная история, так и не прояснившаяся в ходе процесса, касается «взятки» Фахрутдинова Балакишиевой наличными. Директор ООО «Аякс» Александр Минько заявил в суде, что Фахрутдинов к его фирме никакого отношения не имеет и денег ему на взятки он не выделял, в связи с чем неясно, что это за деньги, откуда взялись, как попали к Жидовой, от нее – к оперативникам, от оперативников – снова к Жидовой, но уже мечеными купюрами, от Жидовой – в сумочку Балакишиевой. Неизвестна даже точная сумма, которую получила Жидова. Движение денег в ходе этих «мероприятий» надлежащим образом оформлено не было, и доказательством чего-либо манипуляции с ними быть тоже, видимо, не могут.

Профессиональной обязанностью Жидовой как бухгалтера фонда было поступавшие от Фахрутдинова ли, от кого ли другого наличные деньги не возить в своей машине и по своим квартирам, а немедленно оформлять их приход в соответствии с законодательством и класть на счет фонда в банке. И будь даже письменное распоряжение Балакишиевой отдать деньги ей, Жидова и тогда не должна была отступать от прописанной в законе инструкции, поскольку за финансы организации несла персональную ответственность.

Фахрутдинов не «помнит» ни одной даты, ни одного номера телефона. То ли с Балакишиевой встречался, то ли она позвонила. «Когда – не помню, где-то с июня по сентябрь». Но это четыре месяца, родной, и на кону стояло 52 млн рублей, как ты уверяешь в своих показаниях, и речь вообще-то о зампредседателя ЗСО. Или ты каждый день на встречах – то с Морозовым, то с Бакаевым, то с Хуртиным и с Пушкиным на короткой ноге, и все они уже на одно лицо, так что и не упомнить? Нарасхват, как гоголевский Хлестаков? В то же время Фахрутдинов прекрасно помнит и называет следователю все суммы до копейки, которые переводил в фонд «ЕР». К допросу подготовился, но если бы назвал даты и форму общения (телефон, встречи) с Балакишиевой, потребовалось бы доказать, что речь изначально велась о взятках. Доказательства могли быть перепроверены, и потому появились эти «не помню»? Однако если «не помню» либо «то ли – то ли», значит, не было. Как и с Жидовой. Денег было то ли 500 тысяч, то ли 400 – значит, не было вообще. Любое сомнение толкуется в пользу обвиняемого – это азы.

Алсу Балакишиева сразу за инцидентом с этой «взяткой» заявила и повторила в суде, что стала жертвой провокации со стороны Фахрутдинова и Жидовой, у которых, по ее мнению, возникли проблемы с правоохранительными органами, они были там запуганы и в страхе перед лишением свободы пошли на подставу, подброс меченых купюр и оговор. Так это или не так, но Артур Фахрутдинов и Елена Жидова в любом случае вряд ли по доброй воле стали бы подводить себя под этот монастырь. Ведь если верить тому, что Фахрутдинов говорил о своих «регулярных взятках», он – серийный взяткодатель. И если до сих пор не могут разобраться с суммой, побывавшей в руках Жидовой, какой она тогда бухгалтер? И кто с ними, с такой их репутацией, захочет теперь иметь дело, при том, что люди они еще молодые и вся жизнь у них впереди. Если же их вынудили на действия против Балакишиевой, тогда ни о какой взятке речь идти вообще не может, поскольку это были действия под давлением, угрозами и шантажом.

В общем, как ни крути, но получается, что вина Балакишиевой была лишь в том, что она связалась с «Единой Россией», которая повесила на нее этот фонд и обязательства обеспечивать его наполнение. Будучи депутатом ЗСО, главой бюджетного комитета и заместителем председателя Собрания, она за дефицитом времени передоверила, возможно, дела фонда бухгалтеру Жидовой, в обязанности которой, повторю, и так входили движение и контроль за финансами и которая обращалась с ними, так сказать, без затей, переводя на карточки и проч., из-за чего могли возникать какие-то кассовые разрывы. Но, несмотря на это, руководство региональной организации «Единой России» заявило в суде, что все расходы фонда были целевыми, ущерба ему не было и претензий к Балакишиевой у партии нет.

Нет ущерба, нет претензий, нет потерпевших – о чем тогда сыр-бор? И еще: мы не за Балакишиеву, хотя зрелище того, как ее, скорее всего, по заказу, пытаются уничтожить, и не из приятных, мы за закон и ясность, против оговоров и тумана, которого в этом деле, по-моему, слишком много. Как и разного рода натяжек.

Андрей Семенов