“Уйду в монастырь”, – грозят порой некоторые из нас самим себе, едва ли имея хоть какое-нибудь представление о том, что это значит. Так кто и почему сегодня становится монахинями? Есть ли для них испытательный срок? И можно ли вернуться в мир, если что-то пошло не так? В поисках ответов на эти и другие вопросы ушла в некогда Спасский женский монастырь, а ныне Епархиальное подворье, журналистка “МГ”.

ПРОЛОГ
Раннее утро. Час до рассвета. Вот он, вход в подворье, расположенное в самом центре Ульяновска. Калитка. Останавливаюсь прочитать правила посещения. Проверяю, всё ли у меня им соответствует. Вдруг начинает казаться, что юбка недостаточно длинная и вообще какая-то несерьезная – цветастая. Отругав себя за легкомысленность, двигаюсь дальше. Матушка Сергия, что ведает работами по восстановлению монастыря, идет навстречу, с мобильным телефоном в руке.

– Матушка, у меня юбка, наверное, не очень…

– Очень хорошая юбка, – улыбается она.

ИСТОРИЯ
Спасский женский монастырь был сердцем дореволюционного Симбирска. Считается, что оно “забилось” на восемь лет раньше основания города – в 1640 году. В монастыре находились главные православные святыни Симбирска – чудотворный образ Иверской Божией Матери и Спас Нерукотворный, некогда помещавшийся в Спасской башне деревянного Симбирского кремля. Обе иконы непостижимым образом уцелели в пожаре 1864 года и исчезли при большевиках…

Осенью 1919 года на территории женского монастыря появился Симбирский городской концентрационный лагерь, в котором содержалось более 300 человек. В 1920 году монастырь был официально закрыт. В 1932 году Ульяновский горисполком распорядился разобрать монастырские храмы на кирпичи. До нашего времени из величественного комплекса Спасского монастыря сохранилось только четыре исторических здания.

В декабре 1937 года сотрудники НКВД арестовали двух монахинь – сестер Екатерину (Декалину) и Анастасию (Фокину). На единственном допросе матушка Екатерина бесстрашно заявила: “Советская власть не от Бога, а от антихриста”. Ее приговорили к расстрелу. А теперь Православная Церковь причислила её к лику святых.

Сегодня монастырь восстанавливают семь монахинь и послушницы. Всего 11 человек. Хозяйственная часть находится в селе Комаровка
(Ульяновский район) – участок земли, где сейчас из животины пока только куры. В этом году, Бог даст, и корова своя появится. В общем, оживает обитель…

ПЕРЕД ПОДВИГОМ ДОЛГ
Внешне монашеская жизнь нам кажется спокойной, но большинство не знает о ней практически ничего. Например, не знает, что монашество испокон веков приравнивалось к бесконечному бескровному мученичеству. И прежде чем решиться встать на этот путь, для начала хорошо бы отдать гражданский долг, а уж потом посягать на монашеский подвиг.

Так, матушка Сергия окончила медицинский техникум в Тирасполе – Молдавии. В один из летних дождливых дней, идя по улице с работы, она увидела стены, как потом узнала, Спасской женской обители. Видение сочла за знак. В начале 90-х дорога привела ее в Ульяновскую область, в женский монастырь в Комаровке, который в то время только начинал строиться.

ШАГ К ИСЦЕЛЕНИЮ
У каждого монастыря свои устав и распорядок. Здесь утренняя служба начинается в 5.30. Ведут утреннюю приставленные служители мужского пола. К полудню прочтена последняя молитва и настает время получасового отдыха и трапезы.

“Ангел за трапезой!” – прозвучали слова, и только после этого застучали ложки не только обитательниц подворья, но и зашедших помолиться, а заодно и перекусить.

Меню завтрака и одновременно обеда скудное: Великий пост. На горячее – грибной суп, на гарнир – рисовая каша с морковью, на сладкое – перловая каша с изюмом и, конечно, чай.

– Я когда-то начинала свой
путь с насельницы, и было у меня послушание при кухне. Но я всё время била посуду, – рассказывает матушка Сергия. – И поклоны-то мне в назидание отписывали и молитвы, да всё напрасно, пока я не задумалась, что же мне Бог желает сказать таким образом. И поняла – грех за мной был. Торопливость. Начала с той поры я работать над собой еще пуще. Вообще, жизнь в монастыре – это постоянная работа – и физическая, и духовная. Человек настолько гнусен и низок в своих помыслах и желаниях, что порой и века мало, чтобы изничтожить это в себе и научиться правильно жить. Все наши болячки от греха. Потому от любой болезни человек может исцелиться, лишь изменив себя.

Как выяснилось, насельницей или трудницей можно быть и год, и больше, и меньше. Это зависит от человека. За трудницей наступает черед послушницы. Послушница – последняя ступень перед первым постригом, и на ней можно задержаться на годы. Первый же постриг – иноческий, без обетов и перемены имени. При постриге человека облачают в черные одеяния. Цвет напоминает о бренности жизни и неизбежности смерти. Постриг – есть точка отсчета, символизирующая смерть одного человека и возрождение в нем другого, духовно обновленного. С этого момента пути обратно нет. Далее второй постриг – в малую схиму, при этом, как и при крещении, дается имя. Перемена имени означает, что впредь ничто не напомнит монахине о ее прежней жизни. При втором постриге дается три обета послушания: нестяжания (до смерти сохранять нищету, оттого у монахинь нет слова “моё”, есть только “наше”), целомудрия и безбрачия. И наконец, третий постриг – в схиму. По существу, это смерть для земной жизни в духовном ее понимании. Традиционно, принимая схиму, монахиня получает новое имя и дает еще два обета: молчания и непрестанной молитвы. Монахини-схимницы говорят только на исповеди.

Полчаса, отведенные на прием пищи, вышли. Обитательниц подворья ждали послушание и уроки пения. Мы же с матушкой отправились осматривать территорию.

ПУТИ ГОСПОДНИ
Казалось, матушка Сергия ко мне прониклась, потому, может, решилась на откровение.

– Мы в самом центре мирской жизни располагаемся.

Бывает так, что даже молитву не слышно из-за музыки, что кругом нас. Научиться отрекаться от внешнего мира и исполнять свой долг больших усилий стоит. Вообще, жизнь в монастыре – это каждый день воспитания себя. Многим, например, не нравится, что в православной церкви принято стоять на службе, мол, это унижение. На самом же деле, когда ты, превозмогая усталость, жалость к себе, держишься, то совершаешь большую работу и одновременно приносишь жертву Богу. Хотя трудно сказать, кто более заслуживает любви и милости Божьей: мы, кто посвятил себя служению Ему, или те, кто остался в миру, каждый день превозмогая трудности и лишения и оставаясь при этом человеком с добрым сердцем и чистыми помыслами.

Пока матушка рассказывала, я всё думала, смогла бы я отречься от всего земного, от отца с матерью, от детей и посвятить себя молитве.

– Бог сам ведет человека. Если суждено, то сбудется, как у меня или моей младшей сестры. Она, когда овдовела, решила меня разыскать. Господь привел ее в Комаровку, где она послушницей прожила почти год. Потом привезла сюда своего сына. Мальчик жил какое-то время в обители. Потом его передали в приют при мужском монастыре. Там он и вырос. Уже даже в армии отслужил, – продолжала свой рассказ собеседница.

Разговор наш прервала пожилая дама, что пришла испросить благословение на свое желание принять постриг. Ей было отказано.

– В таком возрасте, – пояснила матушка, – уже поздно. Если душа открыта к Богу, то можно в храм ходить, молитвы дома читать: варишь суп и читаешь. Кто тебе запретит? А вот устои жизненные уже тяжко изменить.

Все время беседы не давали мне покоя вопросы: почему у женщин в монастырях имена мужские, а условия по строгости в мужских и женских монастырях разные? Оказывается, для мужчин более жесткий, армейский, порядок положен. Но послабления есть: жениться и иметь детей при определённых условиях разрешается. У женщин же внутренний распорядок мягче, но блюсти благодетель – основная задача.

За этими размышлениями настигло меня время вечерней службы. Затем всех ждал горячий чай, после которого до сна оставалось еще время подумать.

ОТВЕТ НА ГЛАВНЫЙ ВОПРОС
Матушка Сергия давно покинула меня. Мои ноги с непривычки гудели, а мысли еще около часа не давали покоя. Потом вдруг всё сразу стихло. Наступило долгожданное умиротворение. Я с удивлением обнаружила в своих руках книгу “Несвятые святые”, которая была открыта на странице, где были строки: “…Упоительное ощущение безмятежного счастья и свободы, которую никто не может отнять, осознание предельной защищенности в этом мире, потому что Бог Сам взял тебя за руку и ведет к необычной, ведомой лишь Ему цели, – вот что составляет неповторимое состояние послушничества…”.

С этими словами я ушла в ночь, стараясь ступать осторожно, словно в руках моих – чаша, полная благодати и любви, а я боюсь ее расплескать.

Рита ЗЕЛЕНАЯ