Московский журналист и публицист Александр Минкин комментирует предоставление российским силовикам права стрелять при определенных условиях в мирных граждан и ставит вопрос: будет ли Росгвардия стрелять в народ?

«Мы, люди, – пишет Минкин, – устроены так: в голове у нас вертится то, о чем нам только что сказали. Скажут про Медведева – вертится вопрос: отправят ли в отставку премьер-министра? Скажут про Навального – думаем про Навального: посадят ли, допустят ли к выборам? Скажут про США и Северную Корею – думаем: будет ли ядерная война… Ураган «новостей», ураган безумных сообщений заставляет людей думать о чем попало. Точнее: не думать, а реагировать. Потому что думать с такой скоростью о таком количестве разных проблем человек не может. Он просто орет всякую чушь с вытаращенными глазами. Включите телевизор, и вы увидите, как это делается; увидите, во что превращается человек».

Дальше публицист рассуждает о народе, том, который никуда не ходит и сидит на диване, том, который готов выйти, скажем, на митинг, и том, который с пистолетами и автоматами за митингами надзирает и который тоже часть народа. Но решится ли кто-то выйти на улицу или площадь, если гвардия объявит, что будет стрелять, спрашивает Минкин. И будет ли гвардеец действительно стрелять, если на нем повиснут родители, жена, дети и будут рыдать: «Неужели ты будешь стрелять в людей?!». Дает он и вариант ответа: «Если бы за два дня до марша (так взбаламутившего общество и так напугавшего Кремль), еслиб за два дня на Тверской были поставлены пушки и объявлено, что будут стрелять картечью, то пришло бы несколько сумасшедших. И можно было бы торжествующе сказать: видите, их ничтожно мало, а во-вторых, это сумасшедшие».

Александр Минкин считает, что мотивом для возможных жестких действий власти служит сегодня «кошмарный пример» Украины, где Янукович не стал открыто стрелять в майдан, и где теперь, дескать, этот Янукович? И не важно, что украинцы восстали на его немеренное воровство – для наших не важно, им важно, что не стрелял и потерял власть. Минкин не идет в своем анализе дальше, оставляя проблему на острие, но можно ведь сказать и иначе: Янукович не стрелял (хотя снайперы на крышах действовали, скорее, в его интересах, чем не в его) и остался жив, перебрался под Москву, обосновался в шикарном особняке и женился. Лидер же Ливии Каддафи стрелял, и где теперь Каддафи? Где его сыновья, эти «наследные принцы», которые лично командовали подавлением ливийской революции?

Каддафи убит и растерзан своими подданными, и труп его зарыт в пустыне в засекреченном месте. Взрослые сыновья, заявлявшие, что это их Ливия и они ее никому не отдадут, либо тоже убиты, либо находятся в тюрьмах разных ливийских племен. Та же судьба постигла Николая II в России, собственноручно в народ вроде бы не стрелявшего, но стреляли от его имени его многочисленные холопы. Такие, как, например, казаки. И когда после революции 1917 года казачество, не успевшее из страны сбежать, большевики поуничтожали, а оставшихся в живых расказачили, эта группа затаила на Советы обиду, якобы не понимая, за что с ними так поступили. За подлость, за предательство народа, за прислужничество режиму – вот, видимо, за что.

Поэтому наверняка и наши сегодняшние силовики по ночам задумываются, просыпаясь в холодном поту, о том, что будет, если они начнут посыпать народ на улицах картечью, но события повернутся, как часто и бывает, в конце концов в пользу народа? Белые в свое время ломанулись на все стороны, особенно в Америку и Европу, и их там принимали. Но сегодня к российским властям Запад относится настолько плохо, что некуда будет им бежать. Сейчас Россия сама является чуть ли не единственной гаванью, к которой пристают изгои мира типа того же Януковича или экс-президента Киргизии Аскара Акаева, или экс-главы Аджарии Аслана Абашидзе. Так что вопрос Минкина можно и перефразировать на следующий: что хуже – стрелять или не стрелять?

Юрий Кашинский