Если Алексей Навальный придет-таки к власти в России и расправится со своими предшественниками, не ищите хитроумных объяснений его действиям. Объяснения эти даны еще в прошлом веке. А началось все – и того раньше.

130 лет назад, 20 мая по новому стилю, и 8 мая 1887 года по старому стилю в тюремном дворе Шлиссельбургской крепости, на рассвете, вместе со своими товарищами был повешен студент петербургского университета, наш земляк Александр Ульянов, старший брат Владимира Ульянова, вошедшего в историю под псевдонимом «Ленин». Александру был 21 год, и по нынешним меркам он был еще ребенок. Ребенок крайне одаренный. Он говорил на трех европейских языках. Гимназию в Симбирске закончил с золотой медалью, а едва став студентом, за научную работу по зоологии получил золотую университетскую медаль. Его ждало, вероятно, блестящее будущее крупного ученого.

Но в обществе, особенно в студенческой среде, нарастало брожение. Общество искало справедливости, и ее поиски становились все более ожесточенными. Тупость же царского правительства и хамство привилегированных классов ситуацию только усугубляли. Оставаться в стороне Александр счел для себя безнравственным и присоединился к тайному студенческому кружку. Полиция перехватывает письмо одного из кружковцев, арестовывает всех членов общества, включая Ульянова, и предъявляет им обвинение в подготовке покушения на императора. Когда весть об аресте доходит до Симбирска, Ульяновы, то есть мать Александра – Мария Александровна – и бывшие при ней дети, приходят в ужас. Мария Александровна едет в Петербург, пишет письмо на высочайшее имя, в котором пытается убедить царя, что ее сын еще слишком молод, что он впал в заблуждение, но она вернет его на путь добродетели, и просит не лишать парня жизни.

Несмотря на эту просьбу и на то, что молодые люди ничего еще не совершили, длившийся всего три дня, с 28 апреля по 1 мая 1887 года, суд приговорил всю группу к смертной казни. Шанс остаться в живых был всего один – это написать Александру III покаянное прошение. При свидании Мария Александровна умоляет сына написать это прошение, но он сказал, что после того, что говорил в суде, не может этого сделать, что «это было бы не искренне». И попросил только мать передать ему в камеру томик стихов немецкого поэта Генриха Гейне. Хватаясь за соломинку, Мария Александровна надеялась, что в последний момент высшую меру заменят каторгой и она своего талантливого Сашу еще увидит…

После казни Александра на дом Ульяновых опустилась ночь. Владимир в эти дни сдавал выпускной экзамен в гимназии. Старшего брата он боготворил, хотя тот к нему относился вполне прохладно, как это и бывает часто в семьях в отношении старших к младшим. Но еще больше Володя любил мать, и ему было невыносимо видеть это свалившееся на нее страшное горе. В советское время была в ходу услышанная якобы младшей сестрой Марией фраза, которую Володя произнес, узнав о казни брата, что мы пойдем другим путем, «другим путем надо идти». Но неясно, действительно ли эта фраза запомнилась Маше, которой тогда было девять лет, или же ее сочинили авторы ленинианы уже после смерти вождя. И говорил ли он в тот момент что-то еще, кроме этой программной заявки на жизнь. Я думаю и легко допускаю, что то были слова клятвы отомстить режиму за убийство брата и за страдания матери. И если до сих пор о революциях он, возможно, и не помышлял, то в эти дни вполне мог поставить себе цель так или иначе добраться до Романовых.

В 90-е годы, при Борисе Ельцине, когда началось обеление царских порядков и пересмотр истории XIX-ХХ веков в России, одним из вопросов был вопрос о том, знал ли Ленин о готовившейся в 1918 году расправе над низложенным Николаем II или же расстрел царской семьи был самодеятельностью екатеринбургского Совета депутатов. По-моему, не должно быть никаких сомнений, что не только знал, но и отдал личное распоряжение об этом, чем в какой-то степени утолил свою ярость и чувство мести по отношению к Романовым, уничтожившим его брата и отравившим жизнь его семьи и его собственную. И судьбу всех прочих членов императорской фамилии, попавших в руки большевиков, предрешил наверняка тоже он. Уцелела и, возможно, не случайно, мать Николая, вдова Александра III Мария Федоровна, на глазах которой ее супруг вешал юношей, бывших чьими-то сыновьями. Марию Федоровну при желании могли легко расстрелять в Крыму, где она находилась несколько месяцев перед тем, как покинуть Россию, но оставили в живых. И можно предположить, что Ленин, человек умный и иезуитски жесткий, сделал это специально, чтобы дать матери Николая почувствовать то, что почувствовала и пережила его мать, потерявшая в 1887 году 21-летнего сына.

Уничтожение царствовавшей династии диктовалось революционной логикой: не оставить никого, кто мог бы когда-нибудь претендовать на престол, и предотвратить тем самым возможность контрреволюции. Но был во всем этом, повторюсь, и сильнейший личный мотив вождя большевиков. Как и в его беспощадности к представителям свергнутого режима вообще. Всех их, жандармов, полицейских, прокуроров, судей и проч., он считал виновными, в том числе, и в убийстве его брата, который никакого преступления на момент казни не совершил. И в страданиях многих других подданных империи. И удивляет, что бывшие хозяева жизни, избежавшие большевистского террора и осевшие за границей, в своем нытье и своей злобе на тех, кто вымел их из страны, так, кажется, и не поняли, что в произошедшей катастрофе виновны и они тоже.

Считается, что львиная доля относящихся к октябрьскому перевороту документов остается до сих пор засекреченной и не доступной публике. При Советах такая политика диктовалась, возможно, стремлением не допустить девальвации ленинского имиджа вещами, не относящимися к «великой миссии освобождения пролетариата». Личный мотив в поведении Ленина мог эту репутацию подпортить. Какие соображения держат документы под спудом в наши дни, неизвестно. Это может быть, например, раскрытие в них технологии власти в принципе, вряд ли приглядной и могущей бросить тень на нынешних правителей. В любом случае секреты эти не в интересах государства и его народа. Если в документах подтверждается, что процесс 1887 года оказал существенное влияние на последующие события в России (а потом – и в мире), о них тем более следует знать. Так, властям предержащим полезно знать, что все, что они делают сегодня, настигнет их или же их потомков завтра.

Скажем, то, что они делают сейчас с братьями Навальными. Не столько даже с пустившимся в бурную политическую деятельность Алексеем (масштаб личностей оставляем за скобками) и получающим за это зеленку в лицо, сколько с его младшим братом Олегом, арестованным по одному со старшим надуманному делу и вот уже больше трех лет находящимся за решеткой. Он – стопроцентный заложник, взятый ввиду активности старшего Навального. Непонятно, правда, что с ним собираются делать, если Алексей перейдет какую-то проведенную, видимо, властью черту. Припаяют еще лет десять? «Случайно» убьют в камере? Убьют «при побеге»? Как показывает трагедия Александра Ульянова, не срабатывают подобные меры. Эффект от них – прямо противоположный.

Василий Мельник