Реакция на красивое проявляется у ребенка еще на стадии начала развития языка и способности размышлять, что и говорит, вероятно, об инстинктивной основе этого качества.
По Венцу идет группа взрослых, за которой бредет мальчишка лет четырех. Взрослые разговаривают, кто-то уткнулся в смартфон. Малыш видит на лужайке желтые цветы будущих одуванчиков, подбегает к ним, бережно один срывает, возвращается к своим. Берет стебелек обеими руками и зачарованно смотрит на это ярко-желтое чудо. С чем-то он у него ассоциируется – с солнцем, с его горячим диском, под которым люди умиротворенно сидят на лавочках? С какой-то, может быть, любимой игрушкой такого же желтого цвета? С прошлым летом, когда он жил у бабушки в деревне и видел желтые комочки только что появившихся на свет цыплят? В любом случае это что-то теплое и красивое, ласкающее его детскую душу, если бы он знал, что такое красивое и что такое душа. И этот цветок останется для него, возможно, самым замечательным явлением всего дня. И может быть, даже приснится ему во сне в окружении своих собратьев, на той самой лужайке.

А вот площадка перед спортивным комплексом «Динамо» на улице Карла Либкнехта, тоже усыпанная цветами, частью уже превратившимися в прозрачные одуванчики. Пара малышей, мальчишка и девчонка, опять же инстинктивно бросаются от матери на площадку и срывают по одуванчику. Малыш сразу дует, часть короны летит по воздуху, парень смотрит на остаток и пытается понять, что получилось. «А я не буду дуть», – говорит его сестренка, чуть постарше. «Почему?» – спрашивает мать. «Не хочу», – отвечает она после паузы, не отрываясь глядя на миллион пушинок, собравшихся в этот волшебный хрупкий шар.

В Ульяновске однако все это интенсивно вытравливается. Не успела зелень выбиться на свет, как на дело уже вышли бригады с газонокосилками, и где еще вчера весело желтели цветы, сегодня разбросан мусор от скошенных лужаек. Уничтожается не только этот инстинкт прекрасного у детей, уничтожается зеленый мир города в целом. Известно, что в местностях, подверженных наступлению песков, для борьбы с опустыниванием специально высаживаются плантации растений. У нас все наоборот. В результате зеленые полосы между тротуарами и проезжей частью зелеными быть практически перестали. Теперь это голая земля, забиваемая песком, на которой уже ничего не растет.

Активно гибнет зелень, например, в сквере по центру улицы Гончарова. Посаженные на перекрестке с улицей Кузнецова тюльпаны зачахли и представляют из себя жалкое зрелище, торчащее из песка. Все шире залысины и на так называемых газонах на этой улице (уже скошенных), пожираемых все тем же песком – наследием обильного посыпания дорог и тротуаров песко-соляной смесью зимой, и поливания реагентами. Но это не просто песок и жидкость, которые тротуарную плитку сделали сплошной грязью, ничем не отмываемой, это химия, вкупе с выкашиванием трав уничтожающая городской зеленый фонд.

Если бы ульяновские чиновники иногда ходили по улицам города пешком, они бы видели, во что он превращается. Стоит выглянуть солнцу даже после сильного дождя и дунуть ветру, как в глаза тут же несет песок, поднимаемый и с лысых газонов, и с тротуаров. Не был город таким даже десять лет назад, не говоря уж о тридцати-сорокалетней давности, когда по обочинам все лето цвели цветы, а по Венцу – розы. Алчность причастных к этому делу лиц и страсть к распилу бюджетных средств, выделяемых на «уход за зелеными насаждениями», как это издевательски звучит в официальных бумагах, превратились в основной поведенческий инстинкт чиновников и оставляют горожан без приемлемой среды обитания.

Василий Мельник