Сына Николая II царевича Алексея, расстрелянного вместе с родителями и сестрами в 1918 году под Екатеринбургом, через 100 лет после смерти решили пустить на сувениры.

В начале двадцатых чисел августа завершился «патриотический пробег» от Владивостока до Севастополя, среди участников которого были автомобилисты, байкеры, казаки и прочая публика. А среди реликвий, передававшихся по эстафете, был кусочек пледа царевича. Обнаружили этот плед колчаковцы, когда осматривали так называемый Ипатьевский дом в Екатеринбурге, в котором перед расстрелом содержалась царская семья. Увезли находку на Дальний Восток, а потом – в китайский Харбин, где осело много русских эмигрантов. Оттуда плед пошел по миру, достался фрагмент вот и этому пробегу. Сам факт его передачи по эстафете свидетельствует, вероятно, о какой-то отрыжке фетишизма, дикости и раболепия в нынешних поклонниках царевича.

Алексею Романову на момент гибели было 14 лет. Был он одним из миллионов подростков в России ХХ века, чья жизнь оборвалась в самом ее начале. Многие из них и жили в ужасе, и умерли куда более мучительной смертью, чем царевич – от голода революционных и постреволюционных лет, от пуль фашистов и в печах их концлагерей в годы Великой Отечественной войны, от насилия соотечественников до и после нее. И все они не менее Алексея достойны памяти и почестей, поскольку погибли безвинно. Но они забыты. Алексею же сподобилось родиться в венценосной семье и стать по большому счету жертвой не только большевиков, но и тупости русской монархии. Корень трагедии российского самодержавия в немалой степени заключался в частном, казалось бы, вопросе – в вопросе о престолонаследии. По существовавшему тогда закону трон передавался по мужской линии, что и породило грандиозные проблемы государства и спровоцировало его крушение. Это помимо беспощадной эксплуатации элитой многомиллионного населения России и фатальной глухоты ее правителей к страданиям подданных.

Судьба же, похоже, всячески пыталась предотвратить то, что произошло в 1917-м. Немецкая принцесса Алиса Гессенская, выбранная в невесты Николаю, поначалу ему не понравилась, и он, возможно, на ней не женился бы, но скоропостижно в 49 лет умирает его отец, император Александр III. Николай всходит на трон, дело с женитьбой ускоряется до того, что свадьба состоялась при еще не похороненном родителе и проходила в том же дворце, где в одном из залов стоял гроб с его телом. По случаю коронации Николая произошла жутчайшая давка на с тех пор печально знаменитом Ходынском поле в Москве, в результате которой погибло порядка двух тысяч человек. И уж не знаю, чего было ждать от так начинавшегося царствования.

Было известно, что новая императрица Александра Федоровна носит в генах наследственную болезнь своей родни – гемофилию, страшный и неизлечимый недуг, сопровождающийся у больных постоянной ломкой костей, кровотечениями и сильнейшими болями. Страдают только мужчины, а передается болезнь только женщинами. У Александры Федоровны от нее умерли дядя, брат и два племянника. То есть был велик шанс, что и рожденные ею сыновья тоже заболеют. И – рождались у нее только девочки, которым гемофилия не грозила. Но престол, напомню, наследовался по мужской линии, и, родив четырех дочерей, императрица была в отчаянии, поскольку мальчика все не было. Она ударилась в мистику, общалась с разного рода колдунами и вещунами, стала нервной. Пока, наконец, в 1904 году не родился Алексей.

Довольно скоро выяснилось, что он болен той самой гемофилией и все его дальнейшее существование стало сменой ремиссий и обострений, когда жизнь царевича висела на волоске. Врачи считали, что Алексей, как и все больные этим недугом, обречен и вряд ли переживет свое 16-летие. В те годы страха за жизнь сына Николай и Александра сблизились с сибирским проходимцем Григорием Распутиным, который стал своим в царских палатах и скоро взял в руки управление государством, назначая и снимая министров. Распутинщина взбесила просвещенную часть российского общества, но царская чета была непреклонна – Григорий Ефимович помогает их сыну и потому свят. Кончилось тем, что в 1916 году представители высшей знати, включая членов императорской фамилии, Распутина убили, надеясь, что тем спасли Россию. Но было поздно.

Поиски виновных в революции и последовавшей за ней катастрофе продолжаются до сих пор, обострившись в канун 100-летия победы большевиков. Несут в этом плане, как правило, вздор и среди причин падения монархии почти не называют заурядную безответственность Николая, его отца и правящей верхушки в целом за судьбу государства. Варианты-то ведь были. При законе о престолонаследии, допускавшем на трон только мужчин, и риске появления претендента с наследственной болезнью рода Гогенцоллернов, откуда происходила принцесса Алиса Гессенская, Николаю, вероятно, не следовало на ней жениться. Если же речь шла о любви и о том, что не жениться на немецкой принцессе он не мог, был вариант отречения от престола, как сделал позже его двоюродный племянник, английский король Эдуард VIII, отказавшийся от короны ради брака с разведенной женщиной. Либо изменить закон о престолонаследии, открыв путь к трону дочерям Николая и исключив риски при передаче власти.

Поменять этот закон было не поздно и потом, когда в семье одна за другой рождались дочери. И тогда, когда родился Алексей, оказавшийся по состоянию здоровья не способным управлять империей. Отрекаясь в феврале 1917 года от власти, Николай мог не отрекаться за сына, что он сделал в нарушение закона, а передать корону Алексею и уже при нем могла быть осуществлена реформа. Николай мог не начинать в 1904 году войну с Японией, которую Россия проиграла, что спровоцировало первую русскую революцию 1905-1906 годов. Он мог не ввязываться в 1914 году в войну с Германией и не надрываться за сербов, соплеменников Гаврилы Принципа, убившего наследника австро-венгерского престола, что и послужило поводом к началу той войны, ускорившей крах Российской империи. Ведь Принцип был тем же самым, что и убийцы Александра II, деда Николая, которые, как известно, были казнены. А двойные стандарты оборачиваются в конечном итоге злом.

Николай мог инициировать учреждение конституционной монархии, передав реальную власть парламенту – по примеру той же Англии, где в те годы царствовал, не правя, его двоюродный брат Георг V. Но, вступая в 1894 году на трон, Николай обещал править самодержавно, «как наши отцы правили», и в ХХ век Россию ввел по заветам века XVII, когда Романовы впервые появились на русском престоле. И вел ее, задеревенелую, дальше, продолжая глядеть назад, в прошлое. И при такой манере управления, в общем-то, немудрено налететь на скалы, которые впереди, и разбиться, что и произошло с Россией, ее народом, Романовыми и Алексеем. Эта же манера управления, дремучая и сдобренная мракобесием, с лоскутами пледов и бородами, утверждается в России и сегодня. Снова по тому же кругу.

Сергей Поленов