«История ума представляет две главные эпохи: изобретение букв и типографии, все другие были их следствием», – писал Симбирский уроженец, прославленный литератор и историограф Николай Карамзин.

Изобретение букв уходит в глубину тысячелетий, а вот типографии, в исторической перспективе – дело сравнительно молодое. Библия, изданная признанным отцом полиграфии, немецким первопечатником Иоганном Гуттенбергом датируется 1450 годом. В первый день марта 1564 года в Москве русским первопечатником Иваном Федоровым был издан «Апостол». Но если на Западе книгопечатание расцвело самым пышным цветом, то типографию Ивана Федорова вскоре спалили завистники-переписчики от руки, и сам первопечатник вынужден был бежать в польский город Львов.
Зато к середине XVII века Московский печатный двор был крупнейшей типографией в Европе и
в целом мире. Книги, все больше богослужебная литература, издавались огромными по тем временам тиражами в 2-3 тысячи экземпляров. Их не успевали раскупать, и юный царь Алексей Михайлович
бесплатно дарил их по городам и весям, лишь бы был толк. Так, дары доброго царя оказались в церквах основанного в 1648 году Симбирска и соседних слобод и сел. От самого основания своего города симбиряне знали, что такое печатное слово. Но минуло еще полтора века, прежде чем эпоха типографии уже непосредственно захватила родной край Н.М. Карамзина. Эпоху царствования императрицы Екатерины II Великой, 1762-1796 годы, назвали временем просвещенного абсолютизма. Под крылом европейски образованной государыни, вполне талантливой писательницы, в России расцвели науки и искусства, и уникальными центрами их по всей стране становились дворянские усадьбы. В селе Рузаевка Инсарского уезда Пензенской губернии обосновался один такой деятель – отставной гвардейский прапорщик Николай Еремеевич Струйский (1749-1796), «чудак-стихотворец и типограф второй половины XVIII в.», как характеризует его Энциклопедический словарь Брокгауза-Эфрона. Свои немалые средства Николай Еремеевич тратил на искусство, в том числе на собственную
типографию, которую он завел в Рузаевке в 1792 году. За границей было куплено оборудование, заказывались оригинальные шрифты и обучались крепостные мастера. Лучшим российским художникам-
граверам своего времени заказывались художественные рамки и иллюстрации. По подсчетам разных исследователей, в типографии Н.Е. Струйского было издано от 12 до более чем 40 изданий – по преимуществу собственных сочинений Николая Еремеевича – объемом от 1 листа до 350 страниц и тиражом до 300 экземпляров. Убожество содержания более чем окупалось роскошью и оригинальностью
внешнего исполнения: печать на шелке и атласе, золотое тиснение. Свою печатную продукцию автор-графоман предлагал за совершенно смешные деньги – от 1 руб. 25 коп. до 3 коп.! Но читатели упорно отказывались платить и такую мелочь: «Видеть изящно изданною пустую книгу так же
неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни», сказал однажды великий русский критик Виссарион Григорьевич Белинский. Тогда издатель дарил свои вирши, и, кстати, с большою для себя выгодой. Императрица Екатерина II не раз отдаривалась в ответ бриллиантовыми перстнями и драгоценными табакерками. Впрочем, прошло совсем немного времени – и издания Н.Е. Струйского стали полиграфическими раритетами, очень ценимыми коллекционерами.

В последние годы царствования политика Екатерины II приняла резко консервативный курс. Все жестче и непримиримее становились запреты, а недавние герои-просветители оказывались в ссылке,
в опале и под домашним арестом. 16 сентября 1796 года императрица официально ограничила свободу
книгопечатания, ввоз иностранных книг и запретила деятельность частных типографий, «в рассуждении злоупотреблений, от того происходящих», как гласил указ. До ликвидации своего полиграфического детища Н.Е. Струйский не дожил. 6 ноября 1796 года, на 68-м году жизни, императрица Екатерина II скончалась. Весть о кончине обожаемой государыни стала фатальной для Николая Еремеевича, с ним случился удар, приведший к смерти. Наследники поспешили продать типографское оборудование в Симбирск, ставший 12 декабря 1796 года губернским городом – а по силе все того же указа от 16 сентября 1796 года в губернских городах дозволялось «завести типографии, кои весьма могут облегчить переписку канцелярскую…».

Итак, поэзия, пусть даже бездарная, сменилась на бюрократическую прозу. В Государственном архиве Ульяновской области удалось выявить самый первый документ, растиражированный типографским способом в Симбирске. Копия указа Правительствующего Сената от 16 июля 1797 года о невзимании платы за оформление патентов (удостоверений-дипломов) на чины для увольняющихся с воинской и
поступающих в статскую службу была получена в Симбирске 7 августа 1797 года. Ее распечатали 18 августа 1797 года для рассылки «в нижние присутственные места, к комендантам и городничим». Именно с этой даты, хотя и условно, можно считать начало работы Симбирской губернской типографии. Симбирская губернская типография стала первой, и старейшей, казенной типографией во всем Среднем Поволжье. «Типография в первые годы своей работы печатала «наряды» и «публики»», – пишет известный исследователь книжной культуры Среднего Поволжья Михаил Владимирович Курмаев, то есть тиражировала, «распубликовывала» для рассылки по местам присланные из Петербурга тексты императорских и сенатских указов, распоряжения губернских органов власти. Среди первых «публик» губернской типографии – указ императора Павла I от 24 июля 1797 года с выговором нижегородскому
губернскому начальнику Львову. В его вотчине рухнул мост, на который въехала коляска с важными
барынями, одна из которых, генеральская жена, утонула во время происшествия. «Дошло до моего сведения, – негодовал известный своей строгостью император, – что в Нижегородской губернии …близ села Лопатина построенный чрез речку мост обрушился с несчастьем для тех, которые в то время по нем проезжали, таковое происшествие нельзя отнести инако, как на счет нерадения Гражданского начальства, долженствующего пещись всемерно о содержании в исправности дорог и мостов, чего с вашей стороны не соблюдено, …делая вам выговор, подтверждаю должность вашу исполнять впредь с
лучшей осмотрительностью под опасением строгого взыскания».

Первоначально губернская типография занимала помещение в здании Симбирского главного народного училища (с 1809 года – Симбирской мужской гимназии). Единственный деревянный типографский станок, изготовленный в 1791 году, прослужив более двух десятилетий, наконец вышел из строя. Работа типографии прервалась на несколько лет и была возобновлена в 1820 году. К 1837 году
Симбирская губернская типография впервые обзавелась собственным помещением, небольшим деревянным флигелем на месте нынешнего Дворца книги и сразу двумя новыми металлическими ручными типографскими станками. «Технологический прорыв» был связан с подготовкой к изданию первенца симбирской прессы, официальной газеты «Симбирские губернские ведомости», первый номер которой увидел свет в январе 1838 года. С инициативой издания «Губернских ведомостей» в каждой российской губернии выступил лично император Николай I, и высочайшая воля смогла отмобилизовать на просветительную инициативу необходимые денежные ресурсы.

Еженедельно «Ведомости» печатали царские указы и манифесты, распоряжения губернского начальства и разного рода казенные объявления: о розыске беглых крепостных и преступников, о розыске хозяев приблудного скота и найденного в реке Суре железного якоря, о продаже поместий и торгах на сдачу подрядов. Объявления надлежало опубликовать три раза кряду, так что внимательный читатель мог вполне представить себе основное содержание двух последующих номеров «Ведомостей». Официальное издание есть официальное издание. Но вдруг «Симбирские губернские ведомости» оказались среди самых популярных изданий в Российской империи, за которыми буквально охотились знатоки коллекционеры! Дело в том, что одним из обязательных элементов оформления «Ведомостей», по замыслу правительства, являлся губернский герб, помещавшийся над названием газеты. В столичных городах, Москве и Санкт-Петербурге, герб помещался на фоне двуглавого государственного орла. Так вот, в нарушение всех указов и правил двуглавый орел с симбирским губернским гербом-«столбиком»
украсил страницы «Симбирских губернских ведомостей». Неслыханная дерзость – скромный Симбирск тем самым как бы замахивался на статус третьей столицы Российской империи! И вновь порадел Симбирску типографский гений Н.Е. Струйского. На сей раз наследники наследников рузаевского типографщика продали в Симбирск шрифты из его типографии, которые стали использовать при печатании «Симбирских губернских ведомостей». Шесть с половиной рублей за годовую подписку – да ведь это ничто для человека, умеющего оценить, что значит шрифт «от того самого Струйского»!..
Симбирский пожар 1864 года уничтожил Губернскую типографию. Но назначение в губернии в 1865 году нового губернского начальника, 35-летнего барона Ивана Осиповича Велио, служившего градоначальником в самой Одессе, встряхнуло весь дотоле сонный Симбирский край и его скучавшую
прессу. Во главе «Губернских ведомостей» оказался 31-летний либерал и краевед Михаил Васильевич
Арнольдов, сумевший преобразить бесконкурентное издание. Газета приобрела «газетный» формат, стала печататься на газетной бумаге и выходить три раза в неделю – по вторникам, четвергам
и субботам. К части официальной, указам, распоряжениям и объявлениям о розысках, прибавилась
часть неофициальная: новости местной жизни, заметки по истории и экономике края, уголовная
хроника и… вездесущая реклама! Даже об официальных событиях газета стала писать куда веселее.
Вот о визите губернатора в уездный Буинск, в мае 1866 года: «Большая площадь города могла бы служить украшением его, но значительная часть ея обезображена лужами, никогда не высыхающими. Господин Начальник губернии ожидал, что после указаний, сделанных в прошлую ревизию, площадь будет приведена в порядок, но, как видно, городскому управлению весьма трудно расстаться с
таким драгоценным наследством»!..

В Российской империи существовала жесткая цензура. Надзор за содержанием «Губернских ведомостей» осуществлял непосредственно вице-губернатор. Но все равно скандалы на поле прессы время от времени приключались. В июле 1879 года в суд на «Симбирские губернские ведомости» подал купеческий сын Василий Волков. Он был невероятно возмущен распечатанным на последней странице крохотным петитом объявления своего родственника, карсунского купца Волкова. Купец уведомлял почтенную публику, что считает уничтоженной данной купеческому сыну доверенности на ведение собственных дел «по неодобрительному поведению последнего». «За распубликование подобной обо мне клеветы в печати», Волков-сын требовал кар и для редактора «Ведомостей», и для купца Волкова. Но кар не последовало. Видимо, и вправду порою стоит вести себя «поодобрительней», чтобы не махать потом кулаками, встречая свою фамилию на газетных страницах.

Иван Сивопляс