Владимир Кочкин
Октябрь 1917 года ознаменовался не только революцией. Практически одновременно с событиями в Петрограде в селе Сурский Острог Симбирской губернии был открыт храм, которому также исполнилось сто лет.

«ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ЗДЕШНЕМ СЕЛЕ ЕСТЬ…»
Инзенский район – край бездорожья. Стоит свернуть в сторону с того, что можно с натяжкой назвать трассой, как приходится ехать, медленно переваливаясь через бесчетные колдобины. Но, возможно, именно потому, что здесь практически нет дорог, в советские времена в местные села нечасто заглядывало начальство из районного или областного центра. Иначе чем объяснить, что многочисленные храмы, что были построены здесь в позапрошлом и начале прошлого веков, хоть и пустуют, но сохранились до наших дней в относительно целом виде. Коноплянка, Чамзинка, Городищи, Сурский Острог, Пятино – от этих населенных пунктов мало что осталось, но над немногочисленными жилыми и заброшенными домами и по сей день возвышаются громады каменных храмов, в которых угадывается былое величие.

Храм в селе Сурский Острог, которое ныне именуется Первомайское, сохранился лучше других. Сейчас здесь проживает не многим более двухсот человек, уже почти пять лет, как закрыта школа… А тогда, в начале прошлого века, когда здесь начали возводить храм, население села достигало почти трех тысяч жителей. По преданию, опорный пункт засечной черты здесь воздвиг сам Богдан Хитрово, и произошло это за год до основания Симбирска. Потом, когда граница отодвинулась дальше на восток, сюда начали ссылать лихих людей. И теперь местные жители вспоминают о своих предках как о сорвиголовах, не признававших ни царскую, ни советскую власть, которые чтили лишь один закон – Божий. Первый деревянный храм появился в Сурском Остроге вскоре после основания села и простоял полтораста лет, пока не сгорел в 1812 году. Еще через шесть лет было закончено строительство первой в селе каменной церкви, судьба которой сейчас никому не известна. Новое строительство началось в 1899 году на средства самих сельчан. Сохранились воспоминания, что денег не хватало, и местные жители ездили даже в Санкт-Петербург «с шапкой стоять». И все-таки строительство затянулось, да и село начали преследовать несчастья. 20 мая 1904 года пожар уничтожал около сотни домов, а через два дня в строящемся храме погиб семилетний ребенок. Сын одного из каменщиков принес отцу обед, начал играть на строительных лесах, споткнулся и упал в чан с раствором. 12 июня того же года молния убила 26-летнего пастуха, а еще через неделю окрестные поля накрыл небывалый ливень с градом, который побил урожай. Чем же местные жители прогневали Господа? В церковной летописи сохранилась запись, сделанная местным священником – отцом Илларионом: «Преступления в здешнем селе есть: воровство хлеба из амбаров, лошадей, душегубство пчел, кражи медов, тайное любодейное и прелюбодейное насилие, соединенное с угрозами поджогов и человекоубийств…».

ОСВЯТИЛИ НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ
Жители села надеялись, что с установкой крестов на храме, намеченной на 22 ноября 1905 года, вереница их несчастий закончится. Но и здесь без «приключений» не обошлось: канат, на котором поднимали крест, оборвался и тот упал на крышу храма. При этом никто не пострадал, но прихожане восприняли этот случай как дурной знак, и работы на стройке прервались на несколько лет. Только к 1909 году покрасили крышу и завершили кладку колокольни. Внутреннюю отделку завершили только летом 1911 года, а в марте 1914 года в новую церковь привезли колокол, провисевший на своем месте до начала Великой Отечественной войны, когда его сняли и, как утверждают старожилы, переплавили на патроны. Дурным знаком считают и то, что освящение храма состоялось в октябре 1917 года – ровно за две недели до Октябрьской революции. И все-таки именно этот храм продержался дольше других и был закрыт властями только в 1941 году. Вскоре разобрали по кирпичику колокольню, чтобы раздать кирпичи в качестве премии ударникам производства. Печки, сложенные из церковного кирпича, до сих пор стоят во многих домах села… Но и сейчас под церковными сводами сохранились фрески, которые не стерли ни годы запустения, ни гонения на церковь. Только снизу краску «съели» удобрения, когда церковь начали использовать как склад. Да и тот крест, что когда-то с таким трудом поднимали на купол, и сейчас стоит на своем месте. Может быть, и надежда на возрождение храма тоже сохранилась?