Артур Таниев
Ожидается, что сегодня в процессе по делу экс-министра экономики России Алексея Улюкаева будет оглашен судебный приговор. Выступая 7 декабря с последним словом, Улюкаев, обвиняемый в получении взятки в два миллиона долларов от главы «Роснефти» Игоря Сечина, признал свою вину.

Но не в том, что ему инкриминирует гособвинение, сказал экс-министр. «Очевидно, что ничего общего с угрозами и вымогательством взятки я не имею». Обвинение в вымогательстве, этом ключевом правонарушении в данном деле, в ходе процесса было, впрочем, исключено. Подтвердить его должен был тот, у кого взятка якобы и вымогалась, то есть Сечин, но вызывавшийся в суд четырежды в качестве свидетеля он не явился, почему это обвинение и отпало.

«Я виновен в другом, – сказал Улюкаев в суде. – Я виновен в том, что слишком часто шел на компромиссы, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов. Крутился в каком-то бессмысленном хороводе бюрократическом, получал какие-то подарки, сам их делал. Пытался выстраивать отношения, лицемерил. Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди, с какой несправедливостью они сталкиваются. А когда у тебя все в порядке, ты позорно отворачиваешься от людского горя. Простите меня за это, люди. Я виноват перед вами».

Таков итог размышлений Алексея Улюкаева в течение года, пока шло следствие. Его слова кажутся искренними и вообще-то небезопасными для него, будучи произнесенными до вынесения приговора и явившись, по сути, сами приговором – чиновничьему чванству, лжи и режиму, в котором они процветают. Улюкаев начинал путь в политике и власти вместе с Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом. В начале этого пути говорил правильные вещи. Потом Гайдара не стало, Чубайс предал идеалы, плотно встроился в режим и пристроился к его финансовым потокам. Даже когда у стен Кремля был подло застрелен его товарищ, ярчайшая личность современной России Борис Немцов, он, по большому счету, промолчал. Промолчал и Улюкаев, занимавший в то время пост министра. Под их молчание во всесилие входили как убийцы Немцова, так и сечины, которые сегодня и стали хозяевами России.

Они могли и не молчать. Могли не быть в составе этой власти, могли, если уж стало бы совсем противно, покинуть Россию и жить в той же Европе, хоть и скромнее, чем здесь, но в ладах со своей совестью, но выбрали комфорт и лицемерие, как способ поддержания комфорта. Благополучие Улюкаева рухнуло в одночасье и в прах. Нажитая им недвижимость и деньги конфискованы, золоченая клетка рассыпалась, обнажив всю мерзость, на чем она держалась и на чем держатся такие клетки у Чубайса и им подобных. Но это раскаяние в последнем слове на суде оставляет надежду, что человека в себе Алексею Улюкаеву, может быть, удастся все-таки сохранить или возродить. А в этом, говорят, главное.