Смотришь на сегодняшних – и невольно думаешь, насколько же при Советах люди во многих вопросах были мудрее!

Только что объявлено о предстоящем переименовании площади Ленина в Ульяновске в Соборную, и тут уж одно из двух: очень плохо либо с законом, либо с головой. В обстановке сгущающихся скандалов, чреватых реальными посадками, таких, как срыв поставок лекарств и вспомогательных изделий в медучреждения региона и ситуация с разрушением детской библиотеки имени Аксакова и стройкой в этом месте «Дома на Минаева», у кого-то вполне могла созреть идея запустить в качестве отвлекающего маневра в массы что-нибудь сногсшибательное. Таковым, скажем, и стал проект переименования площади Ленина.
Этот проект, впрочем, тоже на грани закона, но уже закона об экстремизме. То, что на предполагаемой Соборной площади чуть ли не 100 лет нет никаких соборов, – цветочки. Но как это новое-старое название центральной площади города на сегодня выглядит? Как открытое, демонстративное сталкивание лбами представителей православия и других конфессий. В частности, мусульман, считающих, между прочим, это же место, чуть севернее по эспланаде, священным для своей религии. И вот они оказываются на обочине православной гегемонии, через чью площадь их хотят заставить ходить к своим святыням, официально пока хоть и не признанным, но от этого не перестающим таковыми быть.

И они ведь здесь не гости, а коренные жители, появившиеся на берегах Волги, по одной из версий, раньше Богдана Хитрово с его ратниками, и еще до основания им Симбирска жили здесь в поселении с названием Синбирск. Да и вообще только в совершенно безумную голову могла прийти мысль назвать так главную площадь в изначально, веками, многоконфессиональном городе, и только со злым умыслом – порушить мир между религиями и их приверженцами. И как-то очень уж скоро уроки истории предаются у нас забвению. Была эта площадь – при идиотизме царского режима – Соборной, но накрылась медным тазом. И спрашивается: почему? Не потому ли, что монополизм православной церкви был одним из факторов, подогревавших революционные настроения в стране и приближавших крушение режима?

Пришедшие на смену твердолобому монархизму большевики оказались умнее и убрали из повседневной жизни народа почти все, что провоцировало междоусобицы и рознь. В первую очередь – религию, перенеся ее с улиц и площадей в частную сферу, и именно это стало условием межрелигиозного мира в СССР. Эту нашу площадь они назвали именем Ленина, что никакую религию не могло обидеть, поскольку Ленин не принадлежал ни к одной из них и был атеистом. То есть ни одной из конфессий этим именем не было отдано предпочтение, и зачем сейчас-то вновь городить средневековые огороды? Надоел Ленин? Назовите ее, предварительно посоветовавшись, разумеется, с населением (например, на референдуме в сентябре, в день выборов нового состава ЗСО), к примеру, площадью Согласия. Не Раздоров, не Склок, не Злобы, а Согласия. Мне возразят, что такая площадь есть в Париже. Нет, скажу я. Этим словом перевели французское название их площади и только, само же русское слово «согласие» французам незнакомо. Да даже если бы имя было одинаковым с парижским, кто сказал, что им согласие нужно, а нам – нет?
Андрей Семенов