Празднование Первомая в Российской империи как Дня международной солидарности трудящихся началось в 1890 г. в Варшаве. С 1897 г. маевки стали носить политический характер и сопровождались массовыми демонстрациями. Обеспокоенный Департамент полиции рассылал по губерниям секретные циркуляры. Например, в апреле 1901 г.: «[…] революционные группы разных оттенков заняты в настоящее время усиленной агитацией с целью подстрекательства рабочих ознаменовать в текущем году день 1 Мая нового стиля (18 сего Апреля) массовыми стачками и забастовками, а в некоторых местностях также устройством уличных демонстраций и шествий по наиболее людным улицам с распущенными знаменами и пением революционных песен, причем предполагается предъявить от имени рабочих требования не только экономического, но и политического свойства, как то: свободы сходок, забастовок, сообществ, слова, печати и наконец замены самодержавного образа правления – конституционным».

Первая маевка в Симбирске состоялась 1 мая 1905 г. – в период Первой русской революции. Правда, в воспоминаниях участники событий приводят разные сведения о месте проведения, количестве участников и т.д. Нет даже ясности, отмечали Первомай по старому стилю или по новому. Один из основателей Симбирской группы РСДРП Валентин Владимирович Рябиков вспоминал: «В 1905 году уличной демонстрации 1 мая не было, но мы блестяще провели массовку у Воложки. К 1 мая все мы готовились за месяц, печатали листовки, расшивали знамена, разучивали революционные песни и готовили красные бантики. За несколько часов до начала массовки на возвышенных местах вдоль линии железной дороги в районе Обрезкова сада уже были расставлены пикеты. День был ясный, и массовка собрала более 200 человек. Речи ораторов (Кролюницкий и Орлов) слушались с глубочайшим вниманием и серьезностью. Под конец настроение массовки было настолько приподнято, что мы, забыв конспирацию, двинулись всей массой, с красными знаменами и песнями, вдоль линии железной дороги к Введенскому спуску и разошлись только у начала Большой Саратовской улицы. […] Массовки в то время являлись смотром сил организации. Если рабочий не боялся идти на массовку или демонстрацию, за участие в которой мог получить нагайку, арест и высылку, то, значит, на этого рабочего можно положиться». Воложка – один из рукавов Волги, а Обрезков сад – располагался на склоне ниже улицы Садовой (ныне Кирова) напротив Александровского сада (ныне территория УОКБ № 1).

Симбирский губернатор в 1904-1906 гг. князь Лев Владимирович Яшвиль не выделял данную маевку, говоря в целом о собраниях молодежи в 1905 г.: «Гимназисты и семинаристы собирались за городом или в садах и слушали приезжих или доморощенных ораторов».

В 1906 г. серьезные волнения прошли в Симбирске 27 апреля – в день открытия в Санкт-Петербурге I Государственной думы. Князь Л.В. Яшвиль телеграфировал в МВД: «Сегодня в 12 часов дня толпа революционной молодежи пыталась устроить в городском саду митинг. Начали произносить речи противоправительственного содержания. Полиция разогнала, но при этом в полицейских стражников из толпы бросали камнями и обломками скамеек. Немного позднее толпа собралась пред Губернской тюрьмой с пением революционных песен и красным флагом. В тюрьме выбиты окна». Откуда брали в большом количестве красные флаги? Приставы рапортовали: «[…] Толпа […] направилась на Венец и, сорвавши национальные флаги, оторвала синие и белые полосы, с красными открыла шествие […]». В конце концов полиции пришлось защищать демонстрантов от избиения со стороны погромщиков-монархистов на Ярмарочной площади: «[…] Рабочие, ломовые извозчики и т.п. люди с криком «держи крамольников», бросились их ловить и пойманным наносили побои […]. Полиция отнимала избиваемых, […] из толпы раздавались угрозы по адресу Полиции и отдельные голоса кричали «и вы заодно с крамольниками, им Царя не надо, за это мы их и бьем». Губернатор вспоминал: «[…] Приехавший на площадь полициймейстер и чиновники полиции стали водворять порядок и спасать избиваемых. Кажаева, которого били смертным боем, спас и отвез в больницу сам Пифиев. […] Всего, по счету самих революционеров, оказались с синяками тринадцать человек. Ни убитых, ни раненных не было. Сначала местная газета, а потом иногородние и даже иностранные стали описывать «кровавые дни Симбирска». Говорилось, что больницы завалены телами лиц всех сословий и бесформенными массами крови и грязи, что люди ходили по колено в крови, что какая-то женщина разрешилась на площади».

Масла в огонь подлили местные эсеры и кадеты, раздувшие происшествие до кровавой расправы над ними властей. Инцидент был изложен в газетах тенденциозно, с искажением фактов. Даже В.И. Ленин судил о симбирских событиях по непроверенным газетным сплетням и писал 6 мая 1906 г. в газете «Волна»: «Сожжение вологодского Народного дома толпой, которую подстрекала полиция, избиение симбирских демонстрантов – таковы наиболее выдающиеся случаи погромов последних дней».

Непосредственно 1 мая 1906 г. в Симбирске столкновений левых и правых удалось избежать. Утром губернатор просил начальника гарнизона: «Ввиду намечающейся на сегодня манифестации и имеющихся сведений о возбуждении против манифестантов со стороны простонародья, необходимо принять тотчас же меры к недопущению беспорядков, могущих выразиться в насилиях одних над другими». В столице сообщения и действия князя Л.В. Яшвиля истолковали по-своему. Погромщики, в которых губернатор видел угрозу, были представлены спасителями порядка. А демонстранты – однозначно преступниками, не заслуживающими жалости.

Стремление губернатора избежать столкновений и кровопролития вызывало раздражение и Петербурга, и местных либералов. Травля его велась с двух сторон. Князь вынужден был лично опровергать газетные «утки». «Для восстановления истины прошу напечатать следующее, – писал он. – В номере 124 «Петербургской газеты» появилось известие […] о происшедшем в Симбирске беспорядке. Ничего подобного не было. Демонстранты были рассеяны без употребления оружия. Несколько человек пострадали от толпы, но были спасены полицией. Убитых или умерших от побоев вовсе нет. В больницу доставлено только трое мужчин, которые через несколько дней вышли из больницы. […] Ничего не произошло бы […], если бы демонстранты не пошли мимо базара к тюрьме. День первого мая, благодаря принятым мерам, прошел спокойно». Летом 1906 г. губернатора вынудили уйти в отставку, как отметил краевед Павел Любимович Мартынов, князь был «уволен от должности за либеральное направление». Хотя он один из немногих начальников губерний понимал, что одними репрессиями проблем не решить. Князь Л.В. Яшвиль откровенно признавал: «Кроме очень немногих, в России нет довольных, вероятной причиной этому всеобщая бедность и необеспеченность»; высказывался по поводу репрессивных циркуляров из столицы: «Для того, чтобы оставаться честным человеком, надо не все исполнять»; горько вздыхал: «[…] Сколько мною и полициймейстером сделано для того, чтобы избежать какого-либо побоища».

После спада революционного движения широкое празднование Первомая в Симбирске прекратилось. 2 мая 1912 г. начальник губернского жандармского управления извещал Департамент полиции: «День 18 Апреля и 1 Мая во вверенной моему наблюдению губернии прошел спокойно».

После Февральской революции 1917 г. Первомай впервые отметили легально18 апреля – на новый стиль Россия еще не перешла. Газета «Симбирянин» писала: «[…] К 12 ч. дня все организации с красными знаменами, оркестрами и хорами прибыли на Ярмарочную площадь, где состоялся митинг на темы дня. Здесь ораторы своими пламенными речами многочисленную толпу заставили проникнуться праздничным настроением. И нужно было видеть картину, когда, по окончании митинга, тысячная, возбужденная, бьющаяся одним сердцем толпа манифестантов шествовала к «Дому свободы» (бывший губернаторский). […] С балкона, обставленного красными знаменами, говорили поочередно различные ораторы. Речь каждого из них сопровождалась громким «ура», музыкой и пением. Митинг закончился в седьмом часу вечера. […]

Венцом, возглавляющим праздничное торжество 1 Мая, явился организованный Советом с[олдатских] и р[абочих] д[епутатов] вечер в «Доме свободы». […] К услугам гостей в каждой комнате были буфеты-чайные, которыми заведовали молодые хозяйки – ученицы средних школ. Полнозвучный, мощный духовой оркестр военной музыки поддерживал веселое праздничное настроение гостей. […] В конце вечера учащаяся молодежь, некоторые солдаты и офицеры, а также наш известный поэт-скиталец [Степан Гаврилович Петров] – собрались в одной уютной комнатке и дружно, по-товарищески проводили время в пении, чтении стихов и рассказах». Спустя год-другой многие из тех, кто вместе пел и кричал «ура» весной 1917 г., оказались по разные стороны баррикад.

В 1918 г. Первомай впервые праздновали непосредственно 1 мая, уже при советской власти. Почти за полмесяца на страницах газеты «Известия Симбирского Губернского Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов» стали появляться призывы: «Товарищи! Готовьтесь к празднованию 1 мая». Накануне праздника давалась рекомендация: «[…] В дни великих революционных праздников все советские и общественные здания должны быть украшены флагами Советской Республики. Было бы желательно, чтобы […] в день великого пролетарского праздника 1-го мая не было ни одного дома, где бы не развевался красный флаг, и все бы вместе взятое представляло одно прекрасное целое и оставило неизгладимое воспоминание о великом празднике». Был расписан церемониал прохождения колонн из центра к Ярмарочной площади (шла даже колонна военнопленных Первой мировой). На площади «[…] все манифествовавшие проходили мимо исполнительного комитета, приветствовавшего их с великим пролетарским праздником. […] Оркестры играли революционные марши».

Далее колонны шествовали по улице Лосевой (ныне Федерации), через площадь Маришку (ныне застроена), по Старо-Казанской (ныне Красноармейской) и Гончаровской. Репортер писал: «[…] Представилась величественная картина: в длину всей улицы вытянулась многотысячная стройная колонна, состоящая почти исключительно из рабочих, красноармейцев и многочисленных толп бедноты. […] На знаменах пестрели надписи: пролетарии всех стран, соединяйтесь, да здравствует коммуна, III Интернационал, да здравствует власть Советов и т.п. […] Многочисленные колонны, восторженные трудовые лица, светлый майский день – все это украшало картину и делало ее грозной и величественной». С Гончаровской колонны свернули на Лисиную (ныне Карла Либкнехта), спустились до Монастырской площади (у нынешнего сквера И.Н. Ульянова), а затем поднялись по Московской (ныне Ленина) в центр, где «предполагалось устроить летучие митинги, но поднявшиеся буря и дождь помешали.

Вечером в Народном Доме состоялся большой митинг-концерт, открытый под звуки «Марсельезы». Митинг закончился около 11 часов вечера. […] Такого величественного, такого красивого, такого светлого празднования 1 мая Симбирск не видел никогда». Вскоре, 5 мая 1918 г., исполнялось 100 лет со дня рождения Карла Маркса, и первомайские торжества сменились празднованием юбилея основоположника коммунизма. А красноармейцам 1-го Московского Революционного отряда выдали в честь праздников: первомайских – по 5 руб. и… пасхальных – по 3 руб.

Антон Шабалкин,

ведущий архивист Государственного архива Ульяновской области