Brandergofer: Присесть на ступеньку, подумать. Истории симбирских-ульяновских спусков Улпресса

Возможно, отчасти это будет повторением ранее сказанного. Некоторые источники и сведения достаточно хорошо известны. И все же подумалось, что есть смысл поместить рядом описания разных лет. Это, конечно, лишь небольшие фрагменты былой истории симбирских-ульяновских спусков. Ее продолжение пишем мы, сегодня. Каким оно будет?..
***
П.Л.Мартынов
«Город Симбирск за 250 лет его существования» (Симбирск, 1898)
…Петропавловский спуск начинается с южного конца Большой Саратовской улицы и на протяжении более 3-х верст представляет прекрасно устроенный путь из города к пароходным пристаням. Большая часть этого спуска совершенно отлога и только в двух местах встречается небольшая крутизна, так что он не представляет большой трудности даже для возки тяжестей… Только в 1851 г. было приступлено к устройству спуска, оконченного в 1853 г. и получившего название от церкви во имя Св. Петра и Павла, мимо которой он проложен… Благодаря своему расположению, он вообще требует частого ремонта, в особенности верхняя его половина, наиболее подверженная влиянию стока дождевой и весенней воды. …Город расходует на его содержание около 4 тыс. в год и, надо отдать справедливость, поддерживает это грандиозное сооружение в прекрасном состоянии.
Тихвинский спуск устроен летом 1866 года; до того времени здесь был крутой овраг… По этому оврагу иногда съезжали… извозчики с порожними подводами, но всегда с большею или меньшею опасностью. Бывали случаи, что лошади вязли до туловища, ломали себе ноги, телеги опрокидывались, а возчики получали ушибы… Для облегчения проезда… и для сокращения пути пассажирам и товарным подводам, подымающимся с пристаней…, тихвинский овраг обращен в правильный шоссированный спуск, удобный для проезда во всякое время года… Устроен спуск прекрасно, что доказывается тем, что в течении 30-летнего существования он ни разу не потребовал капитального ремонта…
Духовский спуск, устроенный исключительно для пешеходов, начинается на Венце, у летнего помещения клуба [от здания филармонии], идет по склону горы, узкой тропинкой между садами, и выходит на Петропавловский спуск, против церкви Св. Петра и Павла. Устроен он, как рассказывают старожилы, в первой четверти нынешнего столетия, когда в этой местности стоял дом для проезда архиерея, почему и спуск получил свое название…
Никольский спуск существует очень давно, но и до настоящего времени находится в первобытном состоянии; на его ремонт если и расходуется, то самая ничтожная сумма; тем не менее, ломовые извозчики и пешеходы охотно пользуются им, т.к. он значительно сокращает дорогу из города к пристаням; в рессорном же экипаже благополучно проехать по этому спуску представляется, по меньшей мере, рискованным. Он начинается на Венце, против Никольского переулка, тянется на протяжении полуверсты и выходит на Петропавловский спуск…
Завьяловский спуск, до устройства Петропавловского, был единственным, хотя и плохим, но все-таки возможным спуском под гору в экипаже. Он существует очень давно, по всей вероятности с начала 18 столетия и, как рассказывают старожилы, вел к бывшему под горой кладбищу. …В настоящее время Завьяловский спуск нисколько не лучше Никольского; незначительные исправления его произведены были только в 1890 году. Он начинается между старым и новым Венцами, за архиерейским садом… и выходит на Петропавловский спуск двумя ветвями…
Смоленский спуск начинается от Смоленской улицы, ведет к Смоленской церкви, и далее – к перевозной пристани. Постройка этого спуска началась вскоре после пожара 1864 года и до настоящего времени не окончена. …По росписи на 1879 год ассигновано было почти 5000 рублей на устройство каменных сходней для пешеходов, а также на устройство набережной от спуска до перевозной пристани и по направлению к северу…, но работы… остались невыполненными…
Кроме приведенных выше спусков, существуют еще следующие, имеющие второстепенное значение. 1) Мингалевский или Чебоксаровский [спуск Минаева], называемый так потому, что начинается от Чебоксаровской дачи, против Александровского сада и проходит мимо сада Мингалевых…; 2) Макинский (или Свешниковский), идет по «Макиной» горе – оба они ведут к кладбищу Св. Духа; 3) Успенский, 4) Caxapoвский – два последние соединяют Петропавловский спуск с набережной реки Волги…
***
Ю.Бочаров
ТАМ, ГДЕ ПРОШЛА ЮНОСТЬ ВОЖДЯ
(газета «На вахте, сентябрь 1924 года; текст по публикации Л.Ф.Хлопиной, «Краеведческие записки», вып.10, 2005)
…Крута Ульяновская гора. Ползут, ползут по ней вверх от пристани извозчичьи дрожки, конца нет. Понадеяться на собственные ноги, сократить путь по уходящей почти прямой стрелой от воды деревянной лестнице тоже нелегко. Терпенья не хватает даже просто сосчитать эти нескладные ступени с комками присохшей глины. Пароходные пассажиры… тяжело дышат, присаживаются на скамеечки, предусмотрительно поставленные на площадках, и снова ползут, задыхаясь, обмахиваясь платками…
Только промышляющие на пристани носильщики, взвалив чемодан на плечи, легко и привычно с пудовой тяжестью на спине берут ступеньку за ступенькой, оставляя далеко позади запыхавшихся владельцев чемоданов. …Лестница сделана не так давно. А раньше надо было брать гору по извивающейся дороге или по круто взбегающим тропкам. После дождя, когда пуды грязи липнут к ногам, и то и другое было прямо невыносимо.
Зато стоит взобраться наверх и сразу можно забыть всю трудность подъема. Отсюда, с гребня, кругозор, редкий даже на Волге. …Влево, вправо далеко уходит Волга… Перед глазами острова, большие песчаные отмели, переходящие в лесные заросли. За отделяющими их воложками-протоками зелень левого берега…
***
Н.Новицкая
Я ЖИЛА В ЗЕЛЕНОМ ПЕРЕУЛКЕ
(«Мономах», 2000, №4)
Если пройти по улице Гончарова к обелиску Славы, справа увидишь спуск Рабочий, а за поворотом – Зеленый переулок. Там прошло мое детство. Дорога по спуску была выложена гладким булыжником. В переулке же ни мостовой, ни асфальтовых тротуаров не было. Люди ходили по траве и вязли в грязи. От дома к дому тянулись деревянные заборы, из-за которых улыбались прохожим алые яблоки и свисали гроздья крупных темно-бордовых вишен. Стоило приподнять лицо, и ягоды оказывались во рту.
Там, где спуск становился круче, шла деревянная лестница с перилами и скамейками для отдыха. Ее каждую весну ремонтировали, но через год перила ломались, ступеньки проваливались, потому что по ней ежедневно проходили тысячи ног, принадлежавших рабочим с «Володарки». Два раза в день эти люди спускались к железнодорожной станции Ульяновск-II и поднимались в гору, ибо до 1958 года автомобильного моста через Волгу не было. Сообщение с левым берегом осуществлялось поездом, а летом еще и паромом.
Весной Волга разливалась так, что затопляла все острова, и только огромное, в три обхвата, дерево осокорь гордо стояло среди воды. Когда вода спадала, оно оказывалось в середине полуострова, который окаймляла Воложка. Ее ближайший берег был крутым, у воды илистый, а противоположный пологий, из чистейшего мелкого песка – здесь мы искали перламутровые раковины, из которых делали пуговицы. Дальше шли луга с высокой шелковистой травой, диким луком и щавелем, служившим кормом для скота и многочисленной ребятни, которая в послевоенные годы еще не досыта ела хлеба. Но рыбой, кажется, наедались все. В озерах за Воложкой и в самой Волге водилось ее огромное количество. Стерлядь свежая, стерлядь копченая, вобла сушеная в бумажных кулях потреблялась жителями города, как семечки…
Весной, когда зацветали плодовые деревья, город со стороны Волги казался огромной ладьей с белым парусом. Там, где было больше яблонь, он розовел, нежно и трепетно. Среди садов и домов, почти у самой Воложки, где сейчас речной порт, было старое кладбище. Там стояла небольшая церковь Святого Духа, а напротив – могилы отца и сына Минаевых…
Деревянный дом с мезонином, в котором я жила в Зеленом переулке, был под номером два. Фасадом он смотрел на улицу Гончарова и стоял в 3-4 метрах от бровки крутого обрыва. …Дом когда то принадлежал князю Ухтомскому [на фото 7, левый снимок, слева вверху]… В 50-ые годы в большой светлой комнате жила нянюшка князя. …Как-то приехала за нянюшкой машина, часа три старушки не было дома. Люди в кожанках ходили вокруг, о чем-то расспрашивали жителей. Оказалось, искали клад, который якобы князь закопал под домом…
Наши окна выходили на спуск Рабочий, и летом можно было видеть, как по нему мчались на мотоциклах с аккордеонами мои двоюродные братья. Их было четверо. Они садились на балконе, который смотрел в сторону Волги, и по округе разносились веселые мелодии «Карусели» и «Ча-ча-ча». Вечерами из парка Свердлова доносились звуки духового оркестра. Под эту музыку танцевали пары, знакомились, влюблялись…
***
Н.Автамонова
ЛЕСТНИЦЫ
(«Ульяновская правда» от 10 сентября 1977 г.)
Волжский косогор взметнул город вверх. С палубы теплохода кажется, что светлые параллелепипеды современных зданий устремлены прямо в небо, что зеленые или кипящие цветом сады парят над Волгой. И хочется угадать: что там, наверху, за длинными-длинными лестницами? Укрытый косогором город кажется особенно заманчивым. Даже старожилу всякий раз неожидан этот мгновенный перепад от дачной зелени, в которой утопают лестницы, к распахивающимся вдруг улицам и площадям. Живописный косогор стал яркой особенностью Ульяновска. Невозможно представить его без этой наполненной воздухом кручи… И без лестниц, тянущихся вниз, к Волге.
Среди них все меньше остается узеньких деревянных. Тех, что помнят другое время и других людей. Их сменяют бетонные. Они прочны и широки – потому что рассчитаны на тысячи пешеходов. Они поделены на четкие и стремительные марши… Они по праву оттеснили деревянные. Но почему-то свидания назначают на уцелевших деревянных, и мамы с детьми… любят ходить по «живым»… деревянным ступенькам. И только на них можно увидеть: кто-то присел, как на скамейку, и то ли отдыхает перед подъемом, то ли просто думает под шорох листьев. Все-таки хорошо, что они сохранились, эти лестницы, помнящие другое время и других людей.
Есть такая на Рабочем спуске, из деревянных – единственная, ведущая к Волге через весь косогор, другие обрываются где-то на полпути. Помните, она берет свое начало неподалеку от конспиративной квартиры симбирских большевиков… Никто не рискнет утверждать, что лестница – «та самая», что она, как и дом, свидетель исторических событий. Ведь сколько утекло лет! Сколько раз ее обновляли, заменяя ступеньки и перила! Но вдумайтесь, как удачно они соседствуют – деревянная лестница и дом с мемориальной доской. …Вместе им легче вызвать в нашем современнике то, ради чего создаются новые и сохраняются старые памятники – чувство истории своего народа. Может, стоит поэтому сохранять и дальше эту уцелевшую деревянную лестницу?
Она действительно многое помнит. Например, утреннюю многолюдность 50-х годов. По ней спешил к трудовому поезду (ходил такой в Заволжье, на завод им. Володарского) рабочий народ. Она принимала на свои ступеньки и вечернюю смену. Теперь на ней пустынно. Только в выходные дни идут горожане на пляж. Или убегают от городского зноя в зелень волжского косогора.
Зато какая шумная жизнь выпала на долю бетонной лестницы, ведущей к речному порту! Нет, неспроста она сменила деревянную, десятилетиями стоявшую на этом месте. Ранним утром, когда на причалах стоят в ожидании пассажиров суда, лестница по своей многолюдности похожа на эскалаторы метро. За сезон порт перевозит 485 тыс. пассажиров. Сто тысяч горожан и гостей города совершают прогулки по водохранилищу. И тысяча работников порта тоже ежедневно пользуется лестницей. Весной она утопает в белом цвете – зеленый наряд достался ей в наследство от предшественницы. Весной на ней особенно остро чувствуется – ожила Волга! Кого только не встретишь здесь! Веселую стайку девчонок в джинсах и с рюкзаками. Плывущую по ступенькам тетушку в ярком национальном платье с объемистой корзиной. А в ней – желтые пушистые комочки цыплят, возвещающие о себе писком. Людей в форме речного флота. Туристов.
Неужели через сто, даже 50 лет эти подробности наших будней, на которых в вечной спешке вниманию некогда задержаться, станут историей? Конечно, станут! Историей нашего быта, наших ежедневных дел, которые проступят через толщу лет старой лестницей или непригодной для будущих скоростей дорогой.
Материальные творения, пережившие людей, звучат как позывные истории. Одни громко, другие – едва слышно. …Муза истории Клио со свитком в руке – памятник Карамзину – известна всем. Она на перекрестке туристских маршрутов. Но только особенно любознательных привлекают несколько метров булыжной дороги по спуску С.Халтурина [Тихвинский спуск]. Настоящая булыжная, какую сейчас днем с огнем не сыщешь. Можно вообразить, как когда-то по ней с грохотом ехали к Волге повозки и шли женщины с корзинами в руках…
Ульяновск выглядит молодо, но город он древний. Стоит только всмотреться: следы его истории проступают повсюду. Но как же порой неожиданно и причудливо! Люди, занятые снабжением водой, рассказывали как-то, что некоторые районы для них – белое пятно. Да, есть водопровод. Да, получают люди от него воду. А какой он и где проложен – неизвестно. …Случается, такой водопровод «рванет», обнаружит себя течью. Пойдут, отроют – и стоят над ним в удивлении. По деревянным трубам вода текла сотню лет!..
Сегодня мы знаем и умеем то, чего не знали и не умели люди сто лет назад. Мы отсчитали много ступенек вверх. Но это не конец пути. Кто-то другой пойдет дальше, все выше и выше! Можно присесть на ступеньку, как на скамейку, и подумать перед подъемом…

План центральной части Ульяновска 1940-х гг. со спусками:
1. Смоленский (до 1918), С.Перовской (1918-1957), безымянный, неофициально – спуск Рылеева.
2. Завьяловский (до 1918), Пролетарский (1925-1968), безымянный спуск от бульвара Пластова.
3. Никольский (до 1933), Железной дивизии (1933-1968), безымянный спуск от Краеведческого музея.
4. Петропавловский съезд (до 1918), спуск Степана Разина (с 1918 по н.в.).
5. Введенский (до 1918), Володарского (1918-1949), спуск Рабочий, Рабочих (1949-1987).
6. Под «Условными обозначениями»: Мингалевский / Чебоксаровский (1900-1935), спуск Минаева (с 1935 по н.в.).
Б.Н.Афанасьев «Исторические места города Ульяновска», Ульяновск, 1948 (1-ое издание).