ВСТУПЛЕНИЕ
Описаний симбирских пожаров 1864 года существует немало – как составленных очевидцами по «горячим (в буквальном смысле) следам», так и более поздних. Если говорить о первых, то большинство из них отличает непоколебимая уверенность – бедствие было не случайностью, а результатом злого умысла. С тех же позиций к делу подходили все следственные комиссии, работавшие в Симбирске. Попробуем разобраться: насколько обоснованными были версии поджога? Если да – то кто и зачем поджигал? Тема настолько обширна, что даже в самых общих чертах придется составить ее из нескольких частей. Начнем с самого события.
То, что часто называют Великим симбирским пожаром 1864 года, в действительности было целой их серией (не менее 10), продолжавшейся 9 дней. Началось все 13 (25 по н.с.) августа, с загоревшихся дворовых построек купца Зеленцова на Дворцовой улице. В полночь на этой же улице загорелся дом купца Кирпичникова. Пламя уничтожило несколько зданий, но с пожаром удалось справиться. Следующий день в целом прошел спокойно. 15 августа пожар охватил Лосевую улицу. Пожарные старались не столько спасти жилые дома, сколько не допустить огонь на торговые ряды Ярмарочной площади; сгорело 11 усадеб. 16 августа загорелся дом Беляева на Покровской улице, пламя перекинулось на соседние дома. В следующие два дня горели Большая Саратовская, Стрелецкая, Спасская, Мартыновая, Шатальная, Большая Конная…
Самым страшным стал день 19 августа. Начавшись с усадьбы Шлихтейзена на Чебоксарской улице, пожар, при поднявшейся ужасной буре, быстро распространился по всей центральной части города. Сгорели Большая Саратовская и примыкающие к ней улицы, Гостиный двор, постройки торговых площадей… Двинувшись со сменой ветра на восток, пламя уничтожило женский монастырь, кафедральный собор, дома губернатора, дворянского собрания, гимназии и т.д., множество жилых домов. После этого произошел лишь один крупный пожар, 21 августа, но и без того город уже лежал в руинах…
Есть определенные трудности с подбором иллюстративного материала. Немногочисленные изображения, относящиеся к пожарам 1864 года, известны наперечет и повторяются во всех публикациях на эту тему. Отсутствие фотографий самого пожара вполне понятно. На отдельных снимках 1860-х гг. можно увидеть лишь его последствия и восстановительные работы. Остается пожалеть, что эта тема не увлекла художников. Едва ли не единственное исключение – диорама в Музее пожарной охраны, созданная Юрием Ивановичем Куликовым.
Список источников, в соответствии с указанными в тексте цифрами, приведен в конце заключительной части.
***
I. ОЧЕВИДЦЫ О ПОЖАРЕ
Наверное, самое яркое (и известное) описание симбирского пожара принадлежит перу Д.П.Ознобишина. Основанный на его очерке материал был в прошлом году, а потому здесь ограничимся ссылкой: https://vk.com/brandergofer?w=wall-107791040_729/all (совет – перечитать). Дополним это повествование свидетельствами других очевидцев. Не для того, чтобы составить полную картину – вряд ли это возможно, но чтобы в какой-то мере ощутить царившую в городе атмосферу хаоса, разрушения и страха. После этого, возможно, несколько другими глазами получится взглянуть на факты и слухи, описанные в следующих главах.
***
«СГВ», 1893, №№ 54, 55, по рассказу г. К-ва (10): «…Первый пожар, 13 августа, начался на Дворцовой улице и уничтожил целый порядок, вплоть до Большой; во время второго, начавшегося на Лосевой улице, сгорел весь порядок до сборных рядов; на третий день была уничтожена большая часть Покровской улицы, а на 4-ый та же участь постигла Стрелецкую, Большую, Мартынову и Шатальную улицы… Огонь со страшной быстротой пожирал целые кварталы, так что спасать имущество не было никакой возможности, и г.К-в в несколько минут превратился в человека, вынужденного жить подаянием. «Моим жилищем стал весь Божий мир, моей одеждой – облака пыли и дыма. Три дня я был без куска хлеба и капли воды». Когда на четвертые сутки кому-то из погорельцев удалось добыть бочонок тухлой воды – толпа наперебой вымаливала у счастливца каждую каплю…
Но еще ужаснее был день 19 августа, когда почти одновременно загорелись Чебоксарская, Панская, Большая и Малая Конные улицы, часть Дворцовой, женский монастырь, гимназия, кафедральный собор, губернаторский и архиерейский дома, дворянское собрание, присутственные места и др. …Рев бури, набатный звон, стоны и вопли погорельцев, клики людей, борющихся за свою жизнь – все это пронизывало – не воздух, а облака огня… «Напрасно звал призывной колокол православных на защиту Божиих храмов – люди обезумели и видели перед собой одну смерть»…
На каждом шагу встречались картины и сцены, о которых трудно вспомнить без слез. На улицах лежали обгорелые трупы людей…; многие исчезли бесследно, сделавшись добычей огня; сгорело несколько покойников, которых не успели предать погребению. Из груды дымящихся развалин встают призраки-люди – полунагие, в обгорелом платье, искалеченные огнем, с безумным взором…, всюду слышны вопли несчастных, разыскивающих детей, жен, отцов… Город превратился в пустыню, люди – в призраков…»
***
В.Дублицкий (2): «…13 августа… в невыносимо знойный день… вспыхнуло деревянное строение при доме купца Зеленцова по Дворцовой улице… Огонь с неимоверной быстротой охватил соседние строения, а затем перешел на дома, находящиеся на Карамзинской площади… 15 августа в Лосевой улице…, имеющей сплошную массу деревянных строений…, вспыхнул новый пожар, к утру истребивший более половины домов на этой улице… 16 числа в центре города, на Покровской улице, загорелся дом купца Беляева…, пожар истребил 5 домов со службами, а на другой день вспыхнул пожар на Большой Саратовской улице в доме купца Завьялова… В 12 часов дня над домом Языкова показался густой дым… Через два часа от улиц Стрелецкой, Шатальной и Мартыновой не осталось и следа. Жители этих улиц, в том числе и я, с остатками спасенного имущества разместились по венцу, начиная от рабочего дома…
В 11 часов дня [19 августа]… бой барабана возвестил о новом пожаре, и вскоре подул сильный ветер, превратившийся в бурю. Огонь сплошной массой летел в разных направлениях по воздуху. Из домов в этот пожар сгорели: губернаторский, архиерейский, присутственных мест, городского общества, гимназии и дворянского собрания. Жители…, видя себя схваченными огнем, бросили все и искали спасения в бегстве под гору к Волге. Из них более 100 человек, настигнутые огнем и удушающим дымом, пали мертвыми… Большинство чиновников, в их числе губернатор Анисимов с семейством, бросились бежать к Волге, в Барыкинские луга. Прекращать пожар в этот день никто не думал, да и не было к этому никакой возможности…
От горячего ветра, бьющего в глаза землею с золой, не было возможности держаться на ногах. Легкие вещи поднимало на воздух, а более тяжелые катило по земле… Все в нашем лагере попрятались: кто залез под диван, кто лег между сундуками… Я завязал глаза кисеей от оконных штор…, но это средство мало помогло… Я решился бросить имущество и бежать под гору к Волге. Эту мысль я высказал лежавшему неподалеку в гардеробе губернскому землемеру Сегедию, и мы начали спускаться по тропинке, но лишь сделали несколько саженей, как стоящие на берегу Волги деревянные хлебные амбары вспыхнули… Мой компаньон…, потеряв силы, упал, а я, ускорив ход, вскоре был на берегу Волги… Ни на перевозе, ни на частных лодках людей не оказалось. Я…, без всякой надежды, шел берегом дальше. Город остался далеко позади… Вдруг в городе раздались два оглушительных удара от взрыва порохом. Тут я окончательно решил в Симбирск не возвращаться…
Я обернулся в сторону Симбирска и увидел, что на месте бывших деревянных строений лежали огненные горы, а каменные дома догорали, не имея уже ни окон, ни крыш…»
***
А.Е.Егоров (4, 5): «…Пожар 19 августа начался почти в самом центре города… Когда я прибыл к дому Шлихтейзена, то не только он, но и все смежные дома были объяты пламенем. Огонь с неимоверной быстротой сообщался от одного строения к другому, но большой опасности для города нельзя было предвидеть… Но вдруг поднялся страшный ветер, который… превратился в гибельную бурю! Дым, огонь, пыль и искры – все это перемешалось и понеслось через город широкою полосою, зажигая и уничтожая все, что попадалось на дороге. Народ кинулся во все стороны: одни по направлению к Волге, другие к Свияге. Я был в числе первых. Когда я прибежал на соборную площадь, то нельзя было уже устоять на и ней – надо было бежать без оглядки далее, и я побежал по старому спуску, мимо Тихвинской церкви, к Волге. Рядом неслась густая толпа народа…, вперемешку с лошадьми, коровами, собаками и проч. Заметив, что две рядом бегущие престарелые монахини… изнемогали под тяжестью мешков…, я взвалил их мешки на плечи и донес до Волги, за что получил от старух просфору, которая впоследствии оказала мне немаловажную услугу.
Всю ночь провел я у Волги, в каком-то огороде, где застал губернатора, его семью и правителя канцелярии Карташева. Перед нами… расстилалась страшная и величественная картина пожара. Вершина горы, на которой пылал город, и скат ее к Волге – все это представляло широкую огненную полосу… Воды Волги отражали, как в зеркале, пылающую гору. Звон церквей, отчаянные крики и стоны – все это довершало впечатление. Но вот зазвонил беспорядочно и собор во все колокола. Сначала громко, потом все тише и вдруг умолк… Через минуту глава его запылала…
…Солнце взошло… и лучи его осветили дымящиеся развалины несчастного города… Дома и улицы можно было узнать только по догадкам – огонь сгладил все до основания… Везде виднелись следы смерти и разрушения. Я наткнулся на несколько груд изжаренных людей и труп одной женщины с золотыми и серебряными монетами на груди… Да, это был «Последний день Помпеи» для Симбирска, ибо навряд ли когда-либо этот город придет в то положение, в котором был до страшного дня…»
***
В.Сабанин (9): «…Мне было тогда 11 лет, но сильные впечатления от пожара сохранились ясно. Мы жили по Стрелецкой улице… Домов через 5-6 от нас, по направлению к собору, пылал дом [18 августа]. Быстро стали выносить сундуки…, кто-то нес в руках миску с супом… Мы выехали из Стрелецкой улицы и остановились между рабочим домом и краем ската к Волге. Здесь скоро образовался громадный лагерь погорельцев. Между экипажами, мебелью, кучами хозяйственной утвари ходили рыдающие женщины, разыскивая пропавших.
Между тем, пожар распространялся с ужасающей быстротой. Ветер поднялся страшный, и часа через 2-3 от всего околотка остались одни развалины… Несколько лиц, в т.ч. мой отец, пошли искать защиты у властей. Беспорядок был полный. Губернатор, как говорили, выехал из города и поместился на острове среди Волги…
Решили выехать из города. Однако в час дня начался ужасный пожар 19 августа. Вскоре поднялась буря, и пожар приобрел грандиозные размеры. Выехать было трудно, т.к. горела часть города, по которой нужно было ехать к Свияге. Распространилась весть, что семья, пытавшаяся проехать через пылающий город, погибла в огне…
Когда стемнело, картина сделалась страшной. Сильный ветер гнал на нас дым, искры и головни… Решили съехать под гору, оставив вещи на произвол судьбы. Но только было принято это решение, как раздались оглушительные взрывы… Загорелось сразу в нескольких местах. Думать о спуске было невозможно. Началась страшная паника… Хотели ехать на север, но… прибежали какие-то люди с криками, что в северной части города грабят уезжающих. В этот момент раздались новые взрывы. Как говорили – взорван собор… Послышались ружейные выстрелы…, крики: «Спасайтесь в сады!». Вся масса погорельцев бросилась по спуску к Волге, бросив вещи и экипажи. Спускались ощупью, среди дыма, освещаемые вспышками зарева. Мы дошли до какой-то ямы и легли на землю… Этим кончаются мои воспоминания. Потеряв силы от страха и утомления, я уснул как убитый…»
***
В.П.Юрлов (11): «…Квартира моя была по Старо-Казанской улице… 17 и 18 августа уже сгорели дотла улицы Мартыновая и Шатальная, а также были пожары в других частях города… 19 августа была страшная жара, и сильный ветер с юга нес целые тучи известковой пыли… Около 12 часов послышался зловещий пожарный колокол, и огонь показался в надворных постройках дома Шлихтейзена по Чебоксарской улице. Раздуваемый бурей, пожар мгновенно охватил все близлежащие строения и стал уничтожать город, обливая огненным потоком улицу за улицей. Смятение жителей было ужасное. Стук скачущих телег, крики бегущих людей… – все это заставило меня с женою схватить кое-что из провизии и бежать также в поле… 80-летний хозяин моей квартиры Хрулев с двумя сыновьями… до тех пор боролся с огнем, пока можно было стоять на разгоревшейся крыше… Я побежал между рядами загоравшихся домов на Казанском выезде…
В поле горел сплошною массою навоз, и я с трудом пробился по горячему пеплу на свободное место. …Все громадное поле было покрыто тысячами семейств со своим скарбом. Это был какой-то громадный табор… – слышались плач и крик. Кто искал детей, кто других родственников… Все наше имущество, оставшееся в саду, на квартире нашей, сгорело дотла…
Картина симбирского пожара после 19 августа была поразительна. Найдено более 130 сгоревших трупов, и много людей пропало без вести. Мне говорил один из офицеров гарнизонного батальона, что много солдат оказалось в безвестной отлучке. Народ же говорил, что солдаты были убиты, а трупы их брошены или зарыты в оврагах, или же пущены по Волге и Свияге…»
II. ГУБЕРНАТОР
Многие очевидцы упоминают в своих рассказах губернатора, а потому попробуем сделать краткое обобщение. Губернатор М.И.Анисимов, действительно, 19 августа с семьей бежал к Волге, что, в общем, по-человечески понятно. Он «во все время пожара 19 августа оставался на Поповом острове, вытребовав для охраны своей особы роту солдат» (7; В.П.Юрлов). На следующий день Михаил Иванович вернулся в город и разместился со своей канцелярией в уцелевшей его южной части, в Александровской больнице. В последующие дни он проявил известную распорядительность в наведении порядка и оказании помощи погорельцам. Но, как водится, после такого бедствия должен был оставить свой пост. «Как капитан, при котором погиб корабль, не может оставаться его водителем, так и М.И.Анисимов, при котором погиб вверенный ему город, не мог долее оставаться губернатором, и вскоре последовало причисление его к министерству» (4, 5; А.Е.Егоров).
1 января 1865 года симбирским губернатором назначен Иван Осипович Велио, сразу развивший бурную деятельность. Он заслужил признательность симбирян за труды по восстановлению города; впоследствии избран почетным гражданином Симбирска. «Губернатор, подобный барону Велио, сумел бы спасти Симбирск от гибели» (2; В.Дублицкий).
Продолжение далее
_________________

Ю.И.Куликов. Диорама Симбирский пожар 1864 года.
Музей пожарной охраны Симбирска-Ульяновска.

Ю.И.Куликов. Диорама Симбирский пожар 1864 года.
Музей пожарной охраны Симбирска-Ульяновска.

В.А.Прокофьев. Симбирская гимназия в пожар 1864 года.
ГИММЗ «Родина В.И.Ленина»

Михаил Иванович Анисимов, симбирский губернатор в 1861-1864 гг.

Иван Осипович Велио, симбирский губернатор в 1865-1866 гг.