На человеческую сущность не влияет смена эпох.

Василий Залесский, фото автора

Ульяновский художник Анатолий Нуждов известен в основном как пейзажист. Ценители живописи ставят его в один ряд с наследниками Аркадия Пластова, хотя, как утверждает сам живописец, вся жизнь для него – это непрерывный поиск собственного творческого почерка.

На вкус и цвет…

– Анатолий Федорович, мне кажется, что сейчас такое время, когда интерес к живописи в обществе угасает. А когда был расцвет?

– Расцвет? Угасание? Это довольно условные понятия. Там, где идет активное строительство, там, как правило, и требуются услуги художника. Например, был период, когда в области строилось большое количество сельских и районных домов культуры, и все они нуждались в оформлении – например, в Николаевке и Тереньге. Только пройдя путь художника-оформителя, приняв участие в различных выставках, можно было вступить в Союз художников. И лишь став членом Союза, художник мог рассчитывать на то, что появятся заказы на живописные полотна, возможность ездить в творческие командировки, работать на творческих дачах, которые были и в Крыму, и в Подмосковье, и на Рижском взморье, и на Байкале. Как-то мне посчастливилось провести два месяца на даче у берегов Байкала, и результатом стали несколько пейзажей и множество этюдов.

– А как сочетались и сочетаются сейчас творческие устремления художника и потребности общества?

– Они очень часто не совпадают, так что всегда приходилось разделять работу для себя и работу на заказ. В советские времена нужны были портреты Ленина, членов Политбюро ЦК КПСС и прочая наглядная агитация. Сейчас требуются рекламные плакаты. Так что в принципе-то ничто не изменилось. Разница лишь в том, что в советские времена многие художники были искренне привержены идеям коммунизма и многие «идеологически выдержанные» работы» были по-настоящему творческими. А вот в нынешней «заказухе» места творчеству, как правило, не остается.

– А вкусы у людей поменялись при смене эпох?

– Меняется общественный строй, возникают иные интересы, и вкусы, конечно, трансформируются, но по большому счету эмоции у людей остаются прежними. Так что искусство, которое воздействует на человеческие чувства, тоже в принципе остается неизменным. С другой стороны, всегда были и сейчас есть некие «верхи социальной лестницы», которые хотели и хотят жить красиво. Раньше это были партийные и государственные руководители, сейчас – крупные предприниматели и высокопоставленные чиновники. Как ни странно, «золотым веком» для художников были 90-е годы прошлого века. Тогда в Ульяновске, да и по всей России, открывалось множество офисов, контор и особенно банков. А помещения надо чем-то украшать. Тогда представители различных фирм чуть ли не в очереди стояли в мастерские художников. Сейчас этот ажиотаж, к сожалению, прошел…

Не надо пытаться «переплюнуть» Рембрандта

– Видите ли вы разницу между классическим и современным искусством? Не считаете ли вы, что пришла эпоха дилетантов?

– Были времена, когда карандаш или кисть художника были единственным средством, чтобы создать изображение. Сейчас есть фотография, кино, телевидение, различные цифровые технологии. Многие ценят портрет лишь за то, что изображение похоже на оригинал, а эффекта сходства фотографу добиться гораздо проще – достаточно лишь на кнопку нажать. С другой стороны, классическая живопись давным-давно достигла совершенства. Невозможно «переплюнуть» Рембрандта или Веласкеса, Микеланджело или Леонардо в технике живописи или построении композиции. Так что стремление передать эмоции какими-то иными средствами вполне естественно. Первый шаг в этом направлении сделали импрессионисты, и никто сейчас не посмел бы обвинить их в непрофессионализме. Владение техникой рисунка и живописи необходимо даже явному авангардисту – хотя бы потому, что любой профессионал даже по одному мазку способен отличить работу настоящего художника от мазни дилетанта.

– Считаете ли вы, что сам жанр живописи переживает сейчас период застоя?

– С какой стороны посмотреть. Заказов сейчас практически нет, и это дает возможность заниматься исключительно творчеством. В таком же положении в свое время находились и Ван-Гог, и Поль Гоген, и масса других художником, чьи картины сейчас стоят целые состояния. Они с трудом набирали денег на краски! Так что остается надеяться, что когда-нибудь и в России, и в Ульяновске проснется интерес к живописи. Но интерес этот надо воспитывать. Художественные выставки у нас в городе проводятся регулярно, но основной массой граждан они остаются незамеченными – это видно по тому, как их посещают. А что мешает сделать из каждого вернисажа событие городского или даже областного масштаба?

Творческая жизнь не бурлит…

– Можно ли вообще в наше время художнику привлечь внимание к своим работам, при этом сохранив свой творческий почерк?

– Тут остается уповать только на случай. Художник, да и любой творческий человек, становится интересен нынешним народным массам не тем, что он создает, а тем, что оказался в центре скандала или учинил какую-нибудь эксцентричную выходку. Словом, оказаться в информационном потоке. Есть люди, которые целенаправленно следуют подобным курсом. Кроме этого, есть такое понятие, как центр мирового искусства. Когда-то таким центром была Италия, потом – Париж, потом – США… У нас же творческая жизнь, мягко говоря, не бурлит. Арт-рынка практически нет не только в Ульяновске, но и в России. На международном рынке востребован в основном лишь русский авангард первой половины прошлого века. На аукционах иногда появляется классика русской живописи – Суриков, Репин, Крамской, но покупают их преимущественно россияне. Для популяризации современного российского искусства не делается практически ничего – ни на местном уровне, ни в масштабах страны.

– Что вы считаете уникальным в своем творчестве?

– К тому, чтобы найти свой неповторимый почерк, художник обычно идет от начала и до конца своей жизни. Может быть, в этом поиске и состоит суть творчества. Я далек от рассуждений о том, что я делаю лучше или хуже других. Кто-то из классиков сказал: «Если можешь не писать – не пиши». Это в равной степени относится и к литературе, и к живописи. Я не могу не писать! И насколько будет популярно то, что я делаю, какие дивиденды мне это принесет – вопрос, конечно, существенный, но не главный. Уверен: то же самое может сказать о себе любой человек, посвятивший себя творчеству.