Иван СИВОПЛЯС

О прошлом человечества нам рассказывают самые разные артефакты: пирамида Хеопса, Великая Китайская стена или Московский Кремль. Но не все артефакты из прошлого переживают свою эпоху. Ведь так часто они делаются из весьма хрупких материалов, например из картона или бумаги, да и рассчитаны на однократное использование. Что ж, тем интереснее оказывается история, которую рассказывают нам, например, конфетные фантики или проездные билеты, или, например, меню обедов более чем столетней давности.

В данном случае мы не будем касаться кулинарных достоинств блюд, предлагавшихся почетным гостям, есть наверняка и специалисты в этой области. И хотя да, это тоже было очень важно, но званый обед в старину не сводился к одним только блюдам и тостам. Это было явление общественной жизни, причем в силу разнообразных обстоятельств явление нечастое. Натуральные, без консервантов продукты очень быстро портились, хороший повар был в провинции редок, да и поводы для большого обеда подворачивались нечасто.

Дело в том, что в Российской империи существовали жесткие законодательные ограничения в отношении празднования официальных юбилеев – раз в пятьдесят лет по отношению к населенному пункту, учреждению или историческому событию. Например, 50-летие отмены крепостного права в 1911 году или 100-летие Отечественной войны 1812 года, с помпой отмеченное в году 1912-м. Физическим лицам разрешалось отмечать юбилеи, кратные 25 годам.

Официально первым симбирским юбиляром стал действительный статский советник, штатский генерал-майор, председатель Симбирской казенной палаты, так сказать, первый налоговик губернии Иван Петрович Бобылев. По случаю 50-летия служебной деятельности, которая началась еще до нашествия Наполеона, в 1811 году, 24 декабря 1861 года И.П. Бобылев дал обед для высшего духовенства, военных и гражданских властей, а 27 декабря – для подчиненных, чиновников Казенной палаты. Собравшиеся поднимали тосты «за здравие Его императорского величества и господина Министра финансов, равно всех гостей и хозяина».

В преддверии 1898 года самоуправление города Симбирска, городская дума и управа вспомнили о грядущем 250-летнем юбилее основания губернского города, и вспомнили как раз вовремя, ведь нового повода поздравить друг друга с днем города пришлось бы ждать аж до 1948 года!..

До сих пор неясно, когда точно в том самом 1648 году первое бревно легло в основание Симбирского кремля. В 1898 году условную дату события предложено было выбрать с тем расчетом, чтобы в памятном событии смогли в просветительских целях участвовать учащиеся городских учебных заведений. Весна-лето, время экзаменов и каникул отпадало, и потому выбрали 4 октября – день, в который в давнем 1670 году в решительной битве у стен Симбирского кремля были разгромлены полки атамана Степана Разина. В том числе и за эту победу, были уверены симбиряне, город был удостоен своего герба, колонны, подпирающей корону – кстати говоря, действительно редкий сюжет в российской геральдике.

«Настоящий торжественный день, – формулировал гласный Симбирской городской думы, большой друг семьи Ульяновых врач Иван Сидорович Покровский, – может послужить днем нашего самосознания, так важного в жизни отдельного лица, а тем более в жизни целого общества».

Центром юбилейных торжеств стал обед, данный городом в шесть часов вечера 4 октября 1898 года в зале Симбирского дворянского собрания: «Обеденный стол был прекрасно убран, на каждом приборе лежало роскошно исполненное меню работы городского архитектора Розетти». В меню обеда входили: «1. Уха из стерлядей. Расстегаи; 2. Филе с трюфелями; 3. Осетры разварные; 4. Зелень; 5. Пунш-глясе; 6. Жаркое: дичь, куропатки, рябчики и проч.; 7. Пломбир; 8. Фрукты, чай, кофе и ликеры».

О чем же думал симбирянин или почетный гость нашего города, разглядывая внушительную, формата А3, картонку с меню городского обеда? Его автор, городской архитектор Николай Александрович, он же Иванович (возможно, у отца зодчего было двойное имя – Иоанн-Александр), Розетти (1863 – 1914), уроженец города Одессы, создал сюжет, предельно насыщенный символами, в первую очередь славного прошлого, но немного и настоящего, и даже будущего губернского города.

Прошлое города представало в свете его бранной славы, давней победы над Стенькой Разиным, но выраженной не конкретно, а через общий, восходящий еще к античной древности ратный антураж.

Информацию о блюдах на меню обрамляла триумфальная арка, именно такая, как ее воздвигали сразу после победы на бранном поле, используя трофейные копья и знамена поверженного врага. Слева на меню помещена аквила – штандарт, под которым победно воевали римские легионеры. Не ней – цифра 250, знаменующая юбилейную дату, и надпись «Г. Симбирск», стилизованная под древнерусскую вязь. Штандарт венчает победный орел, а над ним – герб Симбирска в тяжелом венке, сплетенном из ветвей лавра и дуба, символизирующих собою славу и честь.

Римляне, как известно, не просто сражались, создав самую огромную империю древности. Они несли покоренным народам свою цивилизацию, общность языка и исторических судеб, культуру. Москва – третий Рим. Строя на берегу Волги Симбирскую крепость, Московское государство также цивилизовало окрестные народы, защищая их от набегов кочевников, способствуя тому, что Среднее Поволжье, обезлюдевшее из-за постоянных опасностей, под защитой крепостных стен и засечных черт превратилось в одну из главных житниц Российской империи.

Самым, пожалуй, интересным и неожиданным элементом оформления меню стало изображение памятника историографу Николаю Михайловичу Карамзину с венчающей его музой истории Клио. Нарисованный монумент не очень похож на настоящий, но сходство не главное, главное – символический смысл, являющий Симбирск как колыбель выдающихся культурных и общественных деятелей России, от «поэта и историка Николая Карамзина, баснописца Ивана Дмитриева» до «известного писателя Ивана Гончарова» (про современника Владимира Ульянова-Ленина тогда еще никто не думал!). Впервые в истории муза Клио стала монументальным символом Симбирска.

Надо сказать, что коренные симбиряне, вне зависимости от их сословной принадлежности, от гордых дворян до неграмотных простолюдинов, совсем не жаловали единственный в городе монументальный памятник (второй по счету, бюст Петра Столыпина, появился в Симбирске только в 1913 году), установленный в 1845 году. Это негативное мнение шагнуло далеко за симбирские границы, и даже изданная в 1901 году в Москве знаменитая многотомная «Живописная Россия. Отчество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении» открыто возмущалась барельефами, помещенными на основании памятника:

«При изображении Карамзина художник не мог отрешиться от академической рутины и представил Карамзина не в современной одежде, но нагим по пояс, что, разумеется, вовсе не вяжется ни с климатом, ни с обычаями нашей страны и является каким-то диким неправдоподобием». Получается, что именно Н.А. Розетти стал первым, кто по достоинству оценил достоинства монумента.

А вот внушительный трехэтажный краснокирпичный корпус Симбирской военной гимназии, с 1885 года – кадетского корпуса, выстроенный в 1875

– 1877 годах, симбиряне сразу признали за одно из лучших городских зданий. В 1878 – 1903 годах в корпусе директорствовал генерал-майор Николай Андреевич Якубович (1837 – 1914), под началом которого Симбирский кадетский корпус стал одним из лучших военно-учебных заведений Российской империи.

17 мая 1903 года по случаю 25-летия директорства Н.А. Якубовича в Симбирском кадетском корпусе был дан обед. Меню генеральского обеда включало в себя: «Закуски. 1. Борщок и бульон. Пирожки разные. Вина испанские. 2. Майонез из осетрины. Вина белые. 3. Жаркое: цыплята и дичь. Вино шампанское. 4. Спаржа с сабайоном. Вина сладкие. 5. Мороженое разное и маседуан из апельсин. Ликеры. Фрукты. Кофе и чай». У обеда было также и художественно исполненное меню, автором которого был известный симбирский живописец Павел Ильич Пузыревский (1860 – 1922), преподаватель рисования в кадетском корпусе. Оригинал был сфотографирован и размножен в виде фотоснимков, наклеенных на картон, которые получили все участники обеда.

Ратная тема, разумеется, не могла не присутствовать в оформлении генеральского меню, но Павел Ильич выразил ее куда более камерно, чем Н.А. Розетти: и лавровый венок, окаймляющий цифры «1878 – 1903», у него поскромнее, и знамена лишены какой-то дополнительной атрибутики, зато есть книги как символ знаний. Великий князь Константин Константинович, известный как поэт «К. Р.», в 1900 году назначенный Главным начальником военно-учебных заведений и тогда же посетивший Симбирск, «выудил» у одного из симбирских кадетов 2-й том сочинений графа Льва Толстого. Кадет не преминул сделать об этом восторженную надпись на 323-й странице: «26 октября 1900 года четверг на четвертом уроке в VII классе держал, осматривал, читал Его высочество Великий князь Константин Константинович, взяв ее из моей парты».

«Я ничего подобного никогда не видел. Это не казенное заведение, а большая семья», – восхищался Симбирским кадетским корпусом в 1891 году ревизовавший его генерал-майор Адольф Алекссевич Греве. Ну а в хорошей семье не приято напоказ бряцать оружием. В верхней части меню П.И. Пузыревский запечатлел кирпичное здание Симбирского кадетского корпуса. А вот деревянный домик с мезонином, балконом и крытой галереей в его нижней части атрибутировать сложно. Он похож на небогатую дворянскую усадьбу – возможно, это та самая усадьба, в которой в Воронежской губернии прошло детство будущего генерала. И этим подчеркивается мысль: тот человек, который был счастлив в родном доме и в родной семье, способен сплотить в семью даже казенное учреждение.