Автор: Brandergofer

Часть 1 (Глава 1 и 2).

Глава 3.
Сначала ехали мимо дач. Попадались удивительно красивые места и уютные дачки, но чем дальше уходил поезд от грязной Москвы, тем скучнее становилась дорога. Мелькали неприкрытые деревни, пьяные мужики, толстые неуклюжие бабы, краснощекие девки, во все горло «горланившие» песни… Пейзажи шли однообразные, скучные, утомительные. Только в Тамбовской губернии глаз немного отдыхал на красивых хохлушках, с песнями выходивших на станции. Парни здесь были здоровы и рослы. И села как-то уютно смотрели из-за холмиков.
Потом началась Сура. На ее берегах много удивительно красивых мест. Есть и такие, от которых трудно оторваться, несмотря на осеннюю погоду.
Ватсон читал газету, купленную в Москве, а Холмс знакомился с пассажирами и уже завел разговор с какой-то дамой, ехавшей со своим мужем в Карсунь. Дамочка ела все время конфекты и болтала без умолку.
– Вы тоже в Симбирск? – изумилась она, узнав от Шерлока Холмса, что им по пути до самого места.
– Скажите, пожалуйста! Слышишь, бюрократ, – обратилась она к мужу, – господин тоже едет в Симбирск. Иди, познакомься.
Муж вежливо пожал руку Холмсу и вновь заснул на своем месте.
– Да! Еду в Симбирск, – начал Холмс, – и совершенно не знаю, куда я еду. Мне кажется, что еду в какую-то Австралию, к дикарям…
– Помилуйте! – возмутилась собеседница. – У нас много интеллигенции, очень много людей из общества…
– И если все они так же красивы и образованы, как вы, – заметил Холмс, – то я начинаю думать, что еду в Париж!
Дамочка приняла комплимент, как и подобает, с должной скромностью, потупилась, но взор ее ясно показал сыщику, что она далеко не прочь наставить мужу некоторое украшение на лоб.
– Матушка! – пророкотал ее благоверный. – Скоро Инза, так будь добра, не забудь купить мне зубровки. Опять ревматизм…
– Хорошо, мой зубренок. Не забуду… Ну, а вы что будете делать в Симбирске? – обратилась она к Шерлоку.
– Я еду по делам трамвая. Скучно разговаривать на такую тему. Расскажите мне что-нибудь про ваш Симбирск.
– Начинаю… Город на берегу Волги. Мимо река Свияга. Лучшая улица Большая. Самые лучшие дома – Кадетский корпус и барона Штемпеля. У нас есть театр и там теперь драма. Летом шато-кабак Чурашевой во Владимирском саду. Гулянье на Венце. Есть у нас чудный Карамзинский сад и там памятник… Есть хорошие магазины, – например, Пастуховский.
Одно слово «Пастуховский» как-то приподняло дамочку, глаза ее засверкали, а муж сразу проснулся.
– Что, что, матушка? Что «Пастуховский»? Сколько? – забормотал он во сне, очевидно, ненавидевший магазин Пастухова за то, что слишком часто наведывалась туда его легкомысленная половина.
– Ну-с, что у нас еще примечательного? Кажется, больше ничего и нет. Воздух у нас хороший, климат здоровый, волжский; часть, впрочем, весною заболевают то ревматизмом, то простудною коликой и еще кое-какими болезнями…
– И что же, многие страдают этими болезнями? – спросил Шерлок Холмс.
– Да, прежде страдали очень многие!
– А теперь?
– А теперь мы этих болезней не боимся.
– Как не боитесь? Ведь эти болезни, как, например, ревматизм, считаются почти неизлечимыми.
– Это было раньше, пока в Симбирск не приезжал Георгий Санфиров.
– Кто это – Георгий Санфиров? – спросил Шерлок Холмс.
– А это известный изобретатель «единственного в мире целебного средства «РАДИКАЛЬ», незаменимого при лечении ревматизма, простудной ломоты, сыпи, чесотки, лишая, экземы, золотухи, застарелых ран, геморроя, вередов (чирий), поранений, порезов, ушибов, ожога, обваренья кипятком и потения ног».
– Да, да! Я о «Радикале» Георгия Санфирова слышал много лестного, – сказал доктор Ватсон. – Вот, кстати, у меня московская газета, и в ней перепечатано из симбирской газеты «Народные вести» благодарственное письмо одного из больных…
– Станция Инза! – провозгласил кондуктор. – Пересадка на Симбирск!
Публика заметалась. Начали связывать чемоданы, баулы, дорожные пледы, корзинки…
– Ты, матушка, тут найми кого-нибудь из элгвазилов, а я прямо в буфет пройду, – решил супруг дамочки.
– Сейчас будет обед, Ватсон, – сказал Холмс, помогая дамочке собрать ее шляпки, тряпки и проч.
Поезд встал. Публика повалила в вокзал. Дамочка кричала на носильщика и вносила сумбур в перетаскиванье ее вещей…
А поезд уже шел на Симбирск. Пропало позади Шарлово, промелькнули Чуфарово, Вешкайма, Майна… Проехали село Вырыпаевку, мост через Свиягу и очутились на вокзале. Город сиял огнями… Началось движение на вокзале, крики, перебранка, лошадиный топот…
Сыщик и доктор ехали позади дамочки, пригласившей их к себе в гости.
– Хорошо, что эта барынька везет нас к себе. – шептал Холмс доктору. – А то номера в провинциальном городишке – это… Это, мистер Ватсон, место, где клопы-людоеды не хуже австралийских дикарей…
На Покровской улице они остановились, а через полчаса сидели за чаем в уютной гостиной дома симбирского помещика Ноздрева-Манилова…
Глава 4.
Моросил мелкий осенний дождик. Все казалось серым: и дома, и сады, и весь город. Волга спряталась за сетью дождя и казалась страшно скучной.
Через деревья Владимирского сада неслась разухабистая мазурка военного оркестра. К кассе подходили обыватели и брали билеты. Несмотря на музыку и освещение – было скучно. Публики было много. Артисты шумно пили пиво на веранде ресторана, вспоминая сборы в Варшаве, Харькове, Одессе – именно там, куда ни разу не заносила их судьба или, вернее, антрепренерская рука.
Артистки уныло, с голодными глазами, бродили мимо скамеек, где уселась публика в ожидании спектакля, и предлагали свои услуги насчет «веселого времяпровождения». Кругом разносился аромат разврата, фальши и… голода. За шорохом шелковой юбки артистки и фальшивых камней в ее кольцах чудился голод. Искали новых ощущений и приключений купеческие сынки, несколько помещиков, учащаяся молодежь. По площадке «гулял» с примадонной студент. Было смешно смотреть на его деланную английскую походку – нарочито «подагричную» и развинченную, на его рыжие волосы и поношенное веснушчатое лицо. Примадонна все свои нервы напрягала для того, чтобы заинтересовать «барина» и «подковать» его на ужин со всем, что полагается, в отдельном кабинете.
В сад вошли еще два скучающих господина. Оба одеты были шикарно и, по всей видимости, тоже искали приключений. Один был высокого роста и немного сутул, другой – маленький, толстенький и неимоверно весел. Они сели на веранде за столик и спросили портвейну и завтрак. Музыка играла какой-то оживленный вальс…
– Так вы говорите, господин Иванов, что всех знаете в Симбирске? А ну, скажите мне от нечего делать, фамилии и имена всех, сидящих здесь в саду, – предложил высокий.
– Давайте на пари. Если кого не назову, ставлю дюжину шампанского. В противном случае вы ставите. Идет?
– Идет. Я думаю, вы проиграете пари.
– Увидим. Итак. – толстенький начал тыкать пальцем в публику, хорошо освещенную электричеством, или показывать глазами. – Студент с английской походкой – г-н Летнинский. Богат, глуп, развратен и пр. С ним наша примадонна Энская. С идиотом из банка Половкиным – Марья Ивановна; с Кошкиным – Дуня Фаланина; вон там наша несравненная Ольга Ивановна, с ней Анютка по прозванью «нищенка»; с артистами пьет коньяк баронесса, сестра базарного цирюльника Грошева. Вот как у нас! И баронессы есть. Рядом с ней акушерка Шаландова, зарабатывает массажем 1000 рублей, с чего такая потрепанная… Вон там Маша черненькая с Грязевым…
– Как вы сказали? Грязевым?..
– Да, я сказал Грязев. Но вы ошибаетесь. Вы не знакомы с этим сутенером Машки. А впрочем, виноват, это легко может быть.
Высокий собеседник говоруна не показал своего волнения, но нельзя было не заметить, что он впился глазами в тщедушного неказистого юношу около толстой Машки. Говорун ужинал и болтал… А тот по-прежнему смотрел в лицо Грязева и старался прислушаться к тому, что он говорит.
– Вот, понимаете, типик-то, прямо русский, – болтал толстенький Иванов. – Получил наследство и, вместо того, чтобы держать его в банке, взял к себе. Наследство миллионное… Был раньше голяком, – ну и закутил. Париж, рулетка, кокотки, какая-то примадонна из Питера, жертвовал миллионы на постройку тюрьмы в Болгарии для заговорщиков, здесь много роздал, и теперь босяк. У нас, на Руси, это не диковина, конечно, но ведь миллионы. Теперь, говорят, сутенером у Машки и мелкий воришка. Осталось у него всего рублей сто, и он их теперь доживает. Послезавтра будет голодать… У нас это не диковина.
– Грязев! Так это Грязев… Сто рублей осталось! Хорошо…
– А пари? Дальше. Сестры Катька и Танька. А этот господин… господин… Фу ты, Господи, что это такое?
– Что, не знаете?
– Изящный костюм из Парижа, брильянты, черные демонские глаза… Кто это?
– Очевидно, какой-нибудь коммивояжер от лондонской фирмы. Но я помню это лицо… Я помню! Мистер Ральфс…– прошептал он.
Молодой человек быстро обернулся, встретился с взором сутулого человека, съежился и… быстро исчез в кустах. Сутулый человек тут же попрощался с изумленным Ивановым и побежал вслед за Ральфсом. Но последнего уже не было там, а в это время Грязев пошел к выходу. Сутулый человек растерялся и направился вслед за Грязевым. Преступник медленно, напевая под нос, шел по Венцу, свернул на Стрелецкую, вышел на Старый Венец и направился так же медленно к Шатальной улице. Сутулый человек издали зорко следил за ним и не отставал. Поравнялись с будкой… В этот момент откуда-то раздался негромкий свист и крик:
– Постромка!
Моментально сутулый господин был окружен несколькими оборванцами, накинувшимися на него с разных сторон. Господин приемом джиу-чжу откинул троих под гору, но его схватили сзади дюжие руки, и кто-то прошептал: «На прихват!». Господину надавили пальцами на адамово яблоко и быстро повалили на землю. Борьба продолжалась не более минуты. Место было уединенное – рассчитывать на чью-либо помощь было нечего. Над ним склонились черные глаза и красивое лицо..
– Шерлок Холмс, – прошептал Ральфс, – вы в моих руках. Ха-ха! Знаменитый сыщик Шерлок Холмс едет в Симбирск ловить знаменитого Ральфса и болтает репортерам о своем торжественном выезде. Ха-ха! Так что же… Мне не пришлось бороться. Сейчас мы вас бросим в Волгу и на просторе займемся делишками…
– Мориани…– прошептал Шерлок Холмс. Мориани – Ральфс… Да, дело приняло серьезный оборот.
– Шерлок Холмс! Вы сегодня уедете из Симбирска. Дайте мне в этом честное слово.
Неимоверным усилием, с дьявольской силой, Шерлок отбросил от себя шайку и прыгнул в сторону.
– Я стреляю! – закричал он. – Ни с места!
– Ха-ха-ха! – послышалось в ответ. – Стреляйте – пальцем.
– Стрема!
Шайка снова кинулась на Холмса, но его уже не было на этом месте. Стоял только забор, за которым был сад, а около скамейки лежал профессор Мориани с раной на голове, причиненной каким-то странным оружием, вроде кистеня. А Холмс в это время бежал по Шатальной улице, тщетно ища следов исчезнувшего Грязева.
Городовой на углу Мартыновой и Ново-Казанской улиц сообщил ему, что тут прошел молодой человек в летнем пальто и спортсменке, направляясь к казармам. Холмс поблагодарил полицейского и помчался дальше…
Мориани имеет отношение к Грязеву, думал он на ходу, сопоставляя факты, делая догадки. Но Мориани из моих рук не уйдет. Завтра я его схвачу, а пока надо кончить дело с Грязевым. Он живет в Кирпичных Сараях… Надо идти туда. И Шерлок Холмс повернул с Шатальной на Мартыновую, прошел Лосевой, Буинской, Миллионной и очутился в грязных, отвратительных Сараях.
– Тетенька! Где тут «Кадетский корпус»? – обратился он к попавшейся женщине.
– А вот пройди эфтот забор-ти, да направо поверни, а тамотка увидишь…
***
Окончание далее
_________________
Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Иллюстрация Сидни Пэджета, 1893.

Паровоз близ станции Симбирска. Начало ХХ века.
УОКМ

Владимирский сад.

Во Владимирском саду (губернская сельскохозяйственная выставка 1910 года)

Бульвар Новый Венец. 1900-ые годы.

Бульвар Новый Венец.
УОКМ.

Мартыновая улица.

Лосевая улица.

П.Никитин «Приключения Шерлока Холмса в России». 1908.

И.В.Абуталипова. «Шерлок Холмс на файф-о-клок». Из серии «Акварельный Шерлок», 2017.
С выставки «Верю в чудо», Дворец книги, март 2019.