|
Имя Алексея Николаевича Остроградского – выпускника Академии художеств, ученика И.Е.Репина, – наверное, слышали все, кто сколько-нибудь знаком с историей симбирской-ульяновской живописи. Правда, чаще его имя лишь упоминается в длинном ряду других фамилий. Остроградский был не только талантливым художником, но и первым директором Художественного музея. Музей и Остроградский – понятия неразрывные. Однако Ульяновский художественный музей имеет долгую предысторию, а потому начать придется издалека. 30 июля 1895 г. открыта Симбирская губернская ученая архивная комиссия. Ее председателем избран В.Н.Поливанов – губернский предводитель дворянства, археолог, коллекционер. Уже 2 августа комиссия призвала жертвовать книги, предметы старины и искусства для музея, библиотеки и архива. Тогда же сделаны первые пожертвования. Так, В.Н.Поливанов подарил музею археологические находки, царские врата XVI века и аллегорическую картину. Историко-археологический музей СГУАК официально открыт 1 января 1896 года. Он временно разместился в здании Дворянского собрания. Через 2 года музей переехал в дом Гельшерта на Покровской улице, еще через полгода – в дом Балясова на углу Стрелецкой и Сенной улиц. Здесь, занимая 4 небольшие комнаты над бакалейной лавкой, музей размещался до 1918 года. Согласно каталогу, в 1905 г. в 9 отделах музея хранилось 1790 древностей и 7376 монет, в т.ч. в отделе искусства – 91 экспонат. Отдельные произведения сохранились в фондах УОХМ. Среди жертвователей предметов искусства были В.Н.Поливанов, Н.П.Охотин, Г.Н.Потанин, И.А.Благовидов, И.А.Бергман и др. 6 июня 1912 г. состоялась торжественная закладка Дома-памятника и.А.Гончарову. Его возведение стало главной задачей СГУАК. Продолжалось пополнение художественной коллекции. Академия художеств прислала 15 работ русских художников. Война и смерть В.Н.Поливанова в 1915 году помешала завершению строительства. В 1917 г. художественная коллекция архивной комиссии насчитывала около 100 экспонатов. Много произведений искусства было сосредоточено в частных собраниях. Огромную ценность имели коллекции В.Н.Поливанова, Е.М.Перси-Френч, С.М.Баратаева и др. В 1917 году по губернии прокатилась волна аграрных волнений. Крестьяне жгли усадьбы, уничтожали и грабили имущество. Е.М.Перси-Френч описывала гибель Киндяковки: «Они разобрали по кирпичику все постройки, сожгли картины и книги. В пепел превратились пергаменты, и ценные письма извели на самокрутки. Бесценный фарфор перебили или растащили по своим кухням. Иконы и распятия побросали в огонь вместе с семейными реликвиями…» В 1918 году и по Симбирску прокатилась волна грабежей и реквизиций, гибли произведения искусства. В марте 1918 г. принято решение губисполкома об объединении всех симбирских музеев в единый Народный музей. В событиях гражданской войны этот вопрос пришлось отложить. 11 октября 1918 г. состоялось организационное собрание по открытию губернского музея. Избран Президиум музея под руководством П.Я.Гречкина и комиссии по направлениям работы, организован ремонт здания. Народный музей открылся в Гончаровском доме 1 июля 1919 года. Но у Художественного музея была иная судьба. В художественную комиссию Народного музея вошли художники А.Н.Остроградский, П.С.Добрынин, М.В.Каврайская, Н.Ф.Некрасов, П.И.Гурьев и др. В сентябре 1918 г. Симбирск покинуло множество состоятельных горожан. Перед комиссией встала неотложная задача спасения произведений искусства, оставшихся в брошенных квартирах. Художники обходили дома в поисках художественных ценностей. Их предполагалось разместить в одном из залов Гончаровского дома, но число изъятых предметов оказалось слишком велико. Было решено использовать особняк Е.М.Перси-Френч на Московской улице. В ноябре 1918 г. дом национализирован. Хранившаяся в нем огромная коллекция произведений искусства вошла в фонды музея. Сама Екатерина Максимилиановна в это время находилась в тюрьме. Все художественные ценности были размещены в доме на Московской, положив начало Симбирскому пролетарскому художественному музею. Сюда же доставлялись вновь найденные и реквизированные произведения искусства. Многие пребывали в плохом состоянии, часто отсутствовали сведения о работах и авторах. Требовался огромный труд по реставрации, идентификации, классификации экспонатов. Художники, являвшиеся преподавателями учебных заведений, были освобождены от занятий. Не хватало материалов и инструментов для реставрации, но работа не прерывалась. 25 июля 1920 года Симбирский художественный музей был открыт для публики, хотя не все коллекции успели разобрать. Незадолго до этого, 15 июля, директором музея назначен А.Н.Остроградский. Алексей Николаевич Остроградский родился 28 декабря 1867 года (9 января 1868 г. по н.с.) в Москве. Его отец, агроном, в 1872 г. был приглашен на должность управляющего имением В.Н.Поливанова в Акшуате. Нет сомнений, что атмосфера имения и собранные здесь культурные ценности оказали влияние на будущего художника. Окончив реальное училище в Сызрани, Остроградский поступил в Петербургскую Академию художеств. Его учителями были П.П.Чистяков – «всеобщий педагог русских художников», учитель Репина, Сурикова, Поленова, Врубеля, позже – И.Е.Репин. С 1894 г., получив звание художника 3-й степени, Остроградский работал в мастерской Репина, ставшей для него прекрасной школой. Его картину «Великий четверг» в 1897 г. приобрел для своей галереи П.М.Третьяков. Вскоре Остроградский удостоен звания художника 1-й степени. В 1902 г. А.Н.Остроградский приехал в Симбирск. Здесь он занимался творчеством, преподавал живопись в коммерческом училище. С 1908 г. вместе с П.И.Пузыревским и А.В.Строгановым работал в учебно-трудовом пункте, где преподавал в классе фигурной композиции. Со дня создания в 1918 году художественной комиссии А.Н.Остроградский был ее членом. Вместе с другими художниками он доставлял в дом на Московской улице произведения искусства из брошенных городских домов и разоренных дворянских имений. Его академическое образование очень пригодилось в работе по реставрации и классификации собранных полотен. Полтора года Остроградский работал в музее, не будучи его сотрудником. Перед самым открытием Художественного музея А.Н.Остроградский стал его директором. Проблем у музея хватало. Штаты с 1922 г. насчитывали 6 сотрудников. Директор одновременно заведовал картинной галереей музея. Художник И.П.Остоя-Овсяный заведовал отделом оружия и гобеленов, а также библиотекой. А.А.Муравцева занималась отделом фарфора и фаянса. Другие работники – завхоз, сторож и уборщица. Несмотря на проведенный косметический ремонт, здание начала XIX века с 22 залами находилось в плохом состоянии. В хозяйственных постройках размещалась воинская часть; во дворе хранилось сено. Понимания ценности собранных здесь сокровищ многим в то время недоставало. В конце 1920 г. коллекция Художественного музея насчитывала около 1700 произведений. Почти не имея поддержки от городской власти, директор музея решал вопросы содержания и оборудования здания, реставрации экспонатов, размещения экспозиции, пополнения фондов. В 1922 г. Остроградский писал: «Есть музеи больше нашего по количеству собранного и по именам, например, Самарский, Казанский, но представители этих музеев отдают предпочтение нашему. … Картинная галерея Симбирского музея выделяется из других провинциальных музеев правильным распределением по школам, эпохам и самим подбором произведений» В 1922 году Симбирскому художественному музею передана коллекция Александра Владимировича Жиркевича, приобретенная губисполкомом за символическую цену. Фонды музея увеличились почти вдвое, стоимость же полученных произведений не поддается оценке. Требовалась привести в порядок сотни экспонатов, разместить их с учетом множества факторов. Всю эту работу выполнил А.Н.Остроградский. Музей был временно закрыт. Остроградский писал Жиркевичу: «Я все забросил, по разу в неделю ходил домой на 2-3 часа… Я за это время получил несколько замечаний, что долго не открываю музей. А ведь я работал почти один. Не было ни рам, ни подрамников, ни стекол, ни паспарту. … Только беспредельная любовь к дорогому искусству спасала меня, и я держался» А.В.Жиркевич отдавал должное его энергии: «По-видимому, Остроградский увлекся моими коллекциями и серьезно думает о том, чтобы представить их публике в надлежащем виде». «Сегодня ночью мне представились мои картины в зале музея… До сих пор они были скрыты для общества. Теперь все это становится общенародным достоянием, делается общедоступным… Я всегда мечтал о такой их судьбе» Но порой Жиркевич был излишне пристрастен. Конечно, коллекция была частью его самого, и любые погрешности воспринимались болезненно. Жиркевич писал в дневнике: «Когда теперь вхожу в худ. музей, то испытываю два противоположных чувства. Благодарности к тем, кто во главе с А.Н.Остроградским работает над обрамлением моих картин, и предчувствия, что мои коллекции портятся от неумелого обращения. На «Александре Невском» Боровиковского появились царапины… Редкие акварели Грязнова выставлены так, что их лижет солнце. Там дыра, тут царапина, тут непонимание того, как надо развешивать картины…» Справедливы ли эти упреки? Директор Народного музея П.Я.Гречкин – человек, несомненно, справедливый и компетентный, писал: «Когда ни придешь в музей, в будни, в праздники, Остроградский всегда налицо, всегда чем-нибудь занят, вечно что-нибудь устраивает… Такого преданного делу человека трудно найти. Столько любви, столько опыта, знания и умения у этого высокого специалиста своего дела» 9 апреля 1923 г., после 4-месячного перерыва, музей вновь открылся. Началась повседневная работа. В 1924 г. с участием Д.И.Архангельского издан каталог музея с подробным описанием. В музее регулярно проходили выставки ульяновских художников, а также тематические выставки: коллекции А.В.Жиркевича; произведений, поступивших из Государственного музейного фонда и Пушкинского дома; фарфора, западноевропейской гравюры и т.д. А.Н.Остроградский выступал с лекциями. Здесь проводились даже костюмированные балы. Художественный музей стал одним из главных культурных центров города. В начале 1926 г. фонды музея насчитывали 4065 произведений. Музей собрал вокруг себя местных художников. Бескорыстными помощниками были П.С.Добрынин, И.П.Гурьев, А.А.Пластов и др. Д.И.Архангельского Остроградский назвал «постоянным сотрудником по организации выставок, определению картин и другом» Тем временем дом на Московской продолжал ветшать. Остроградский ставит вопросы о капитальном ремонте здания или о подыскании для музея другого дома в центре города. Безрезультатно. Ситуация еще более осложнилась, когда в 1925 г. Художественный музей стал отделом Государственного областного музея, утратив самостоятельность. П.Я.Гречкин не сковывал инициативы Остроградского, но с изменением статуса Художественный музей лишился и финансирования. В конце 1920-х гг. ситуация в стране стала меняться. От учреждений культуры теперь требовалось лишь прославление побед революции и социалистического строительства, отражение классовой борьбы. Окончательно эту линию закрепили 1-й Всероссийский музейный съезд (1930) и 1-ая Поволжская музейная конференция (1931). Выполняя их решения, собрание художников города постановило «принять горячее участие в переделке всех городских музеев по методу диалектического материализма с отражением марксизма и ленинизма по всей экспозиции». Через 2 недели А.Н.Остроградский и его помощник И.П.Остоя-Овсяный подали заявления об увольнении. Гораздо трагичнее сложилась судьба Павла Яковлевича Гречкина… В 1932 году музей в бывшем доме Е.М.Перси-Френч был закрыт, разрушающееся здание передано под общежитие. Все экспонаты перевезены в Дом-памятник И.А.Гончарову, где хранились в трех комнатах. Лишь в 1939 г. Художественный музей обрел самостоятельность. Ситуация, когда два больших музея «сидят на голове» друг у друга, не раз становилась предметом обсуждения, вносились предложения, составлялись проекты… Увы, ничего не меняется. А.Н.Остроградский продолжал рисовать, участвовал в выставках, преподавал в художественных студиях и учебных заведениях. Его авторитет в среде творческой интеллигенции был велик. Н.Ильин (Нилли) писал в 1939 г., что Остроградский «долгое время руководит художественно-творческими силами в городе». По словам А.Муравцевой: «Лекции, которые он читал студентам на экскурсиях в залах живописи, были лекциями крупного искусствоведа, на которых учились не только учащиеся, но и мы, сотрудники музея» (1946) Ульяновский художник Ю.И.Куликов в юности жил в Германовском (Гоголя) переулке. В 1941 г. в их квартиру поселили эвакуированную из Москвы семью живописца А.В.Моравова, давнего знакомца Остроградского. Юрий Иванович вспоминал: «Моравов познакомил меня с Остроградским. Я не раз присутствовал на их встречах, когда за вечерним чаем в скромной квартире беседовали объединенные общей военной бедой старые интеллигенты. Как много интересного говорили они о прошлом, об искусстве… Навсегда запомнилась необычайная атмосфера этих встреч, уют и доброжелательность хозяина дома, очень колоритного, в добротном халате и черной шелковой шапочке на седой голове. По словам Ю.И.Куликова, Остроградский был для него «вершиной той небольшой группы городских художников, которых я знал по редким в те годы выставкам». Длилось их знакомство недолго. В 1942 году 17-летний Юра Куликов сбежал на фронт, дошел до Берлина. Алексея НиколаевичаОстроградского не стало 11 июня 1943 года. Некролог в «Ульяновской правде» извещал о смерти «крупнейшего и талантливого художника» 1. Журналы и отчеты СГУАК
|
|
Цитирование информационных материалов, размещенных в ИА "Улпресса" без получения предварительного разрешения допустимо при условии обязательного указания на источник цитирования: приведение ссылки — в печатных материалах, гиперссылки на cайт ulpressa.ru — в сети Интернет. Ссылка на источник или гиперссылка должны располагаться в начале текстового материала.
