Публикация группы “Старый Ульяновск. Brandergofer”

Предисловие

Вообще-то, первоначально не было намерения публиковать этот материал в группе. Статья написана для другого издания, в связи с предстоящим в следующем году юбилеем – 200-летием со дня рождения Михаила Васильевича Лебедева. А на странице группы публикация о М.В. Лебедеве и основанном им ремесленном училище была три года назад. Но, перечитав тот старый свой материал, остался им крайне недоволен: тема раскрыта неполно, допущены ошибки и неточности. Недоволен до такой степени, что немедленно его удалил. А поскольку редакция издания, для которого написана новая статья, не возражает против этого, приведу ее здесь – взамен удаленной. Тем более, что и в этом году есть повод вспомнить добрым словом симбирского «чудака»-благотворителя. 12 октября (30 сентября по старому стилю) исполнилось 125 лет со дня открытия Симбирского ремесленного училища имени М.В. Лебедева.
***

На открытии ремесленного училища имени М.В. Лебедева 30 сентября (12 октября по новому стилю) 1895 года инспектор народных училищ Андрей Иванович Анастасиев сказал, обращаясь к главному виновнику торжества: «Великая жертва, принесенная Вами…, сохранится в благодарной памяти не только теперешних Симбирских граждан, но и самых отдаленных их потомков».

Сразу представляется богатый покровитель просвещения, щедрый меценат, благосклонно внимающий этим словам. И насколько же далека действительность от этого воображаемого образа! Старожил Симбирска-Ульяновска Д.М. Сапожников так описывал Михаила Васильевича Лебедева:

«К концу прошлого века на улицах города можно было встретить довольно любопытную фигуру. Среднего роста старик, одетый в старомодную ветхую темно-синюю на вате шинель с пелериной и воротником из шкурки неизвестного животного, истертой временем. На голове у него картуз, глубоко надвинутый на оттопыренные уши. Из-под козырька выглядывало рыжеватое старчески-желтое лицо с тусклыми, словно оловянными глазами и висячими седыми усами. Даже зимой ходил в холодной обуви <…>

Его считали достопримечательностью города – ведь он родился при императоре Александре I, а умер при последнем российском императоре Николае II. Одни говорили, что это удивительный человек, другие считали его Плюшкиным, третьи – Акакием Акакиевичем. Но он не обращал, да и не мог обращать на это внимания – знакомых в городе осталось, дай Бог, с десяток.

Домик у него был крошечных размеров. Два окошка, выходившие на улицу, всегда закрывались ставнями. При доме был большой сад, который он восстановил после пожара 1864 года. Никакой живности в доме не было. Рано утром он уходил на базар. Денег с собой не брал, а брал только кусочек черного черствого хлеба, да деревянную ложку. На базаре он переходил от одной торговки к другой и ворчал, что у них балакири (глиняные кувшины) меньше обычного, и просить за них по 5-6 копеек безбожно дорого. Наконец, откусив от сухарика, он пробовал своей ложкой молоко. Пробуя, он проходил по молочному ряду. Так он завтракал.

Торговки на рынке прекрасно знали Лебедева, но редко отказывали ему в ложке молока: это было своеобразное подаяние «на бедность». Горячую пищу он готовил, когда болел. Но из чего она состояла – никто не знал <…>
Из мебели у него были деревянный некрашеный стол и деревянная же лавка вдоль стены. На столе лежали аккуратно сосчитанные серные спички, стояла кверху дном жестяная кружка (чтоб не ржавела). <…> Ни кровати, ни книг, ни другого имущества он не имел.

Проникнуть в дом практически было невозможно. Разговаривал с посетителями через закрытую калитку. При том постоянно жаловался, что пустые разговоры да ненужные посетители мешают ему работать. Для него не существовало вещей, не имеющих ценности: гвоздик, листок бумаги, веревочка. Все это собирается, сортируется, потом продается, вырученные копейки добавляются к ранее отложенным суммам на «черный день»…
(ГАУО, Ф. Р-4061, оп.1, д.314; личный фонд П.С. Бейсова)

Несмотря на такой аскетический образ жизни, Михаил Васильевич до преклонных лет отличался завидным здоровьем. Печь почти никогда не топил, считая приобретение дров излишней роскошью. До осенних заморозков купался в Свияге, даже имел серебряный знак «Общества спасения на водах». В молодости Лебедев был прекрасным наездником. Вкупе с уединенным образом жизни и «чудачествами» все это породило массу слухов о прошлом странного старика. Одни считали его бывшим казачьим офицером, из-за личной трагедии вышедшим в отставку и поселившимся в Симбирске. Сторонники этой версии ссылались на строки Д.Д. Минаева, написавшего о Михаиле Васильевиче в «Губернской фотографии»:

…Где наш «казак», беглец из Спарты,
Плывет, как рыба, вдоль реки…

В действительности Лебедева еще в молодости прозвали «казаком» за удаль и умелую джигитовку. И не зря Минаев, знавший об этом, заключил прозвище в кавычки.

Другие утверждали, что прежде Михаил Васильевич был моряком, обошел полсвета. А потом – все та же несчастная любовь, приведшая его в одинокий домик на Мартыновой улице. Эта молва пустила крепкие корни, надолго пережив «симбирского отшельника». В 1949 году С.А. Попов писал о Лебедеве в неопубликованном очерке «Страница одного города»: «Вспоминалась ему служба фельдшером во флоте, плаванье, портовые города, свои и заморские, новые люди, их нравы, друзья, первые сердечные увлеченья и большая любовь <…> Случилась она неудачно. Взаимности не было. Он ждал, надеялся <…> Чего ждал, сам не знал, просто потерял себя. А когда она умерла, понял, что для семейной жизни уже стар. Вышел на пенсию…» (Архив Д.И. Архангельского)

Но… Не было ничего этого: ни лихой казачьей лавы, ни дальних странствий, ни разбитого сердца. Всю свою долгую жизнь Михаил Васильевич тянул в родном городе рутинную лямку чиновничьей службы.

Родился он в 1821 году в Симбирске, в дворянской семье, не отличавшейся, впрочем, ни знатностью, ни богатством. Отец имел чин губернского секретаря: 12-й класс Табели о рангах, «чинишко паршивый» по словам героя рассказа Лескова. Михаил – старший сын, учился в симбирской гимназии, но что-то не заладилось: оставил учебу, не окончив пятого класса. В 1840 году 19-летний юноша поступил в канцелярию губернатора писцом 2-го разряда. Сидела в Лебедеве творческая жилка: кроме обладания каллиграфическим почерком, был он неплохим рисовальщиком и чертежником. Вскоре молодой человек покинул теплое место в канцелярии и перешел в строительную комиссию. Здесь он работал на должностях помощника начальника «искусственного стола», а потом «архитектурного помощника».

Начальство ценило усердного работника, закрывая глаза на его эксцентричность. Лебедев исправно получал чины: от коллежского регистратора до титулярного советника, награды и знаки отличия. В 1868-1869 годах он занимал пост столоначальника в палате уголовного суда, потом снова служил в канцелярии губернского правления. Имея 43 года выслуги, в 1883 году вышел в отставку. Но уже через год Михаил Васильевич, не вынеся вынужденного безделья, поступил на место без жалования в духовную консисторию. Еще через десять лет он занял должность канцеляриста дворянского депутатского собрания. Опытный и добросовестный чиновник неизменно был на хорошем счету, пользовался уважением, а странности… Лишь делу не мешали. В 1895 году М.В. Лебедев удостоился редкого по тем временам отличия – знака за 50 лет беспорочной службы.

Хоть и не поднялся Михаил Васильевич до больших карьерных высот, жалование получал достаточное для безбедной жизни. И, тем не менее, о его аскетизме и скупости ходили легенды. В 1840-х годах Лебедев приобрел маленький домик – флигель в два окна на Мартыновую (ныне Радищева) улицу. Здесь, за накрепко запертыми ставнями, и прошла его одинокая жизнь. Семьей не обзавелся, друзей не имел, по дому все делал сам. Случайных посетителей дальше калитки не пускал. Уступленный братьями участок при доме он позже расширил до Старо-Казанской (Красноармейской) улицы. На этом пустыре Лебедев разбил сад, где проводил свободное время. На просьбы сослуживцев одолжить денег Михаил Васильевич отвечал неизменным отказом, и себя ограничивал во всем. Экономил на продуктах, одежде, дровах. Аполлон Аполлонович Коринфский вспоминал, как мальчишками они дразнили старика в «допотопном бурнуке», за что много лет спустя поэту было мучительно стыдно.

Как водится, слухи о скупости одинокого чиновника множились, дополняясь живописными «подробностями». В том же очерке С.А. Попов описывал: «Собирал он на базарной площади вобельные головы, из которых варил себе суп. Осенью на ужин себе брал у соседей клейстер, оставшийся от заклейки окон. Зимой и летом ходил в бессменной шинели и брюках, ремонтируя последние снизу так, что они казались с подростка. Говорили, будто бы спал он зимой в русской печке. А ребята, ватагой подсматривавшие в щели забора к нему во двор, даже рассказывали, что он гремел цепью и лаял собакой. Разговоры такие, никем не проверяясь, передавались из уст в уста. Так прославился он в городе за чудака и большого скрягу, даже за рехнувшегося».

Многое из этих рассказов можно смело оставить на совести симбирских обывателей, охочих до сплетен. Но одно остается правдой: ценой многолетних лишений и строжайшей экономии Михаил Васильевич сумел скопить солидное состояние. Получив в наследство от матери около трех тысяч рублей, к старости он приумножил капитал почти до 70 тысяч.

– Ну и что? – спросит читатель. – Кому, кроме досужих кумушек, интересен старый скряга, отказывающий себе в куске хлеба и наполняющий по копейке заветную кубышку?

Так считали и симбиряне, обсуждая «омерзительную скупость» Лебедева. А Михаил Васильевич, терпя нужду, не обращая внимания на насмешки, долгие годы шел к заветной, известной лишь ему цели. А.А. Коринфский написал в очерке «Подвиг»: «Этот удивительный человек посвятил более 40 лет на то, чтобы своей, отданной на всеобщее посмешище, жизнью создать памятник единоличному почину в деле служения родному краю. Человек этот отрекся от самого себя – убил все свои личные потребности, забыл о своих удобствах…».

Обратимся вновь к очерку С.А. Попова: «Однажды утром он пошел прямо по Мартыновой улице, не сворачивая на рынок, как это делал обычно. Явился в городскую управу и пожертвовал весь свой капитал на устройство ремесленного училища с общежитием и полным пансионом для детей-сирот <…> Если бы в центре города разорвалась бомба и разрушила оба собора, то об этом жители, наверное, говорили бы меньше, чем о Лебедеве в тот день…»

Случилось это 28 июня 1893 года. Мы можем лишь догадываться о подробностях этого дня. Но в том, что событие потрясло весь город, – нет сомнений. В заявлении Михаил Васильевич писал:

«Со времени поступления моего на службу в 1840 году, я ревностно желал сделать что-либо для пользы общества. Неусыпными трудами, строгою жизнью и ограничением себя во многом, наконец, с помощью Божиею, достиг этой задуманной мною цели. В настоящее время, находясь хотя еще в силах, но сознавая свои лета (72 года), близко приближающиеся к упадку сил, к тому же не имея вблизи себя родственников, которые могли бы призреть меня в старости, я решился принадлежащий мне капитал, всего на сумму, с продажею моего дома с садовым местом по Мартыновой улице, в 66.000 рублей с лишком, не оставляя нисколько для себя, пожертвовать, на вечные времена, для открытия в Симбирске ремесленного училища для сирот…».

Свой дар М.В. Лебедев оговорил несколькими необременительными условиями. Училище должно быть открыто в том же году и иметь вывеску: «Ремесленное училище для сирот, основанное Михаилом Васильевичем Лебедевым в 1893 году». Обучать ребят следует сапожному, портняжному, столярному ремеслам, а также живописи. Под училище на первых порах приспособить принадлежащий городу дом по Старо-Казанской улице. Кое-что даритель попросил и для себя: сделать его попечителем училища; назначить содержание 42 рубля в месяц, предоставить помещение для жилья «при училище», а после смерти похоронить за счет города, так как собственных средств и жилья у него не осталось.

Через две недели, 12 июля, удивительное заявление обсуждала городская дума. Михаил Васильевич еще раз подтвердил твердость своего намерения, и дар был принят. Гласные стоя приветствовали Лебедева и единогласно постановили ходатайствовать о присвоении ему звания почетного гражданина города Симбирска. Ходатайство было удовлетворено Высочайшим повелением от 9 декабря 1893 года с разрешением выставить портрет дарителя в городской думе. А Лебедев в течение года еще дважды добавил к пожертвованию по 500 рублей, вырученных от продажи домашнего имущества и отложенных из скромной пенсии.

Как и просил Михаил Васильевич, под училище был отведен принадлежащий городу дом на Старо-Казанской улице. Но выполнить просьбу старика о немедленном открытии училища городские власти не смогли. На согласования, разработку документов, ремонт здания, постройку во дворе флигеля для мастерских ушло больше двух лет. В августе 1894 года получено разрешение Министерства внутренних дел на открытие в Симбирске ремесленного училища, присвоение ему имени жертвователя и установку его портрета в здании училища. С участием М.В. Лебедева были разработаны Временные правила об училище, утвержденные в феврале 1895 года.

Акварельный портрет Михаила Васильевича Лебедева, созданный в 1940-х годах по описанию Д.М. Сапожникова. ГАУО, фонд Р-4061, оп.1, д.314 (личный фонд П.С. Бейсова)
«…На улицах города можно было встретить довольно любопытную фигуру. Среднего роста старик, одетый в старомодную ветхую темно-синюю на вате шинель с пелериной и воротником из шкурки неизвестного животного, истертой временем. На голове у него картуз, глубоко надвинутый на оттопыренные уши. Из-под козырька выглядывало рыжеватое старчески-желтое лицо с тусклыми, словно оловянными глазами и висячими седыми усами. Даже зимой ходил в холодной обуви…». Д.М. Сапожников

Д.И.Архангельский. Мартыновая улица. 1920ые – 1930ые гг.
На Мартыновой (ныне Радищева) улице одиноко жил Михаил Васильевич Лебедев. «…Домик у него был крошечных размеров. Два окошка, выходившие на улицу, всегда закрывались ставнями. При доме был большой сад, который он восстановил после пожара 1864 года. Никакой живности в доме не было. <…> Из мебели у него были деревянный некрашеный стол и деревянная же лавка вдоль стены. <…> Ни кровати, ни книг, ни другого имущества он не имел…». Воспоминания Д.М. Сапожникова, ГАУО

Дом городского общества: городская управа и место заседаний городской думы.
Вверху: ГАНИ УО, Ф.5968, оп.2, д.4, л.1. Внизу: Фото Б.Р.Бика, 1880-ые годы.
28 июня 1893 года «…он пошел прямо по Мартыновой улице, не сворачивая на рынок, как это делал обычно. Явился в городскую управу и пожертвовал весь свой капитал на устройство ремесленного училища с общежитием и полным пансионом для детей-сирот <…> Если бы в центре города разорвалась бомба и разрушила оба собора, то об этом жители, наверное, говорили бы меньше, чем о Лебедеве в тот день…». С.А. Попов, очерк «Страница одного города»

Дом № 39 по улице Радищева – здание бывшего ремесленного училища имени М.В. Лебедева, построенное в 1914 году на том месте, где стоял дом Михаила Васильевича.

30 сентября 1895 года, после завершения ремонта, состоялось торжественное открытие Симбирского ремесленного училища имени М.В. Лебедева. После молебна с водоосвящением выступили исправляющий должность городского головы М.В. Андреев, директор народных училищ И.В. Ишерский, инспектор народных училищ А.И. Анастасиев. В речах звучали слова благодарности дарителю, которого сравнивали с известными симбирскими благотворителями – графом В.В. Орловым-Давыдовым, А.П. Кирпичниковым, А.П. Конуриным. Не умаляя заслуг последних, заметим: для них уделить на благое дело малую толику своих капиталов было куда меньшей жертвой. Принимая благодарности, растроганный старик добавил к пожертвованной сумме еще 500 рублей. В заключение было объявлено о назначении смотрителем училища ундоровского учителя М.Пронина. Позже смотрителем (заведующим) работал П.С. Тиманов.

По Уставу Лебедевское училище имело целью давать профессиональное образование мальчикам-сиротам, главным образом, воспитанникам Симбирского детского приюта, в возрасте 11-14 лет. Принимались также выпускники начальных училищ всех сословий. Прием в училище осуществлялся городской управой совместно с учредителем. Курс обучения составлял 4 года. Число учеников не должно превышать 32 человека, по 8 учащихся на каждое ремесло – сапожное, портняжное, столярное и живопись. Но обучение последней специальности не состоялось, вместо живописи во всех трех группах стали давать уроки рисования и черчения. Их вел художник Александр Варфоломеевич Строганов, который также преподавал рисование в учебно-трудовом пункте. Устав особо оговаривал, что Михаил Васильевич Лебедев состоит пожизненным попечителем училища, которое содержится на проценты с пожертвованного им капитала.

В первые годы существования училища число воспитанников не превышало 24 человек, по 8 учеников в каждом отделении. В 1896 году обучалось: детей дворян – 1, лиц духовного звания – 1, мещан – 12, крестьян – 6, нижних чинов – 4. Все они жили на полном пансионе за счет средств капитала М.В. Лебедева. Продолжительность занятий составляла 8 часов в день, при этом на «теорию» – Закон Божий, русский язык, арифметику отводилось 8 часов в неделю, а 40 часов учащиеся осваивали специальность. Последний год обучения посвящался исключительно ремеслам. С самого начала существования училище оснащалось современным оборудованием: портняжной и сапожной швейными машинами, токарным станком и др. Ученики сами шили себе одежду и обувь, изготовляли мебель для училища, выполняли частные заказы.

По окончании курса воспитанники держали испытание по «научным предметам» и избранной специальности. В присутствии экзаменаторов они исполняли какую-либо работу, а также представляли изготовленные ими изделия. Выпускникам выдавались свидетельства об окончании училища, а лучшие из них могли получить 50 рублей на открытие собственной мастерской. Но это право редко использовалось, так как ребята оканчивали училище в 15-17 лет и устраивались, как правило, подмастерьями

Признательность местных властей учредителю училища не ограничилась разовой благодарностью. В 1895 году губернатор В.Н. Акинфов направил в Комитет о службе чинов гражданского ведомства ходатайство о награждении М.В. Лебедева орденом Св. Станислава II степени. И что же? Комитет счел этот случай настолько выдающимся, что, в свою очередь, ходатайствовал о награждении жертвователя более высокой наградой – орденом Св. Анны II степени. 31 августа 1895 года губернатор довел до городской думы указ императора о награждении М.В. Лебедева.

Портреты Лебедева были заказаны лучшему художнику города, выпускнику Академии художеств П.И. Пузыревскому. Павел Ильич, талантливый пейзажист, портреты рисовал редко. Но от этого заказа он не отказался. В областном архиве хранится письмо М.В. Лебедева в городскую управу от 8 июня 1898 года, в котором он сообщает, что «два портрета с меня по распоряжению Управы для постановки одного в ремесленном училище моего имени, а другого в городской общественной зале, академиком Павлом Ильичем Пузыревским за установленную с ним плату 170 рублей написаны и свидетельствованы г. городским головой П.С. Балакирщиковым и членом управы А.А. Башановым…» (ГАУО, Ф.137, оп.40, д.724)

Михаил Васильевич, действительно, был человеком со странностями. Но городская дума во всем с готовностью шла ему навстречу. Отдал Лебедев сад при доме, а потом попросил назад: не привык сидеть без дела. Сад вернули в пожизненное пользование. Кроме назначенного пособия, он не раз обращался в думу с прошениями о материальной помощи. Давали – как не дать? – а Лебедев тут же жертвовал эти деньги училищу или благотворительным учреждениям. Еще при жизни попросил похоронить его на Всехсвятском кладбище, рядом с матерью. На этом кладбище не хоронили с 1874 года, после открытия нового. Но и на это разрешение было дано. Видимо, так поразил умы и сердца городских деятелей поступок старого чиновника, что не в силах они были отказать в его просьбах. Так ведь и случай-то беспримерный. Врач И.С. Покровский в речи на юбилейных торжествах, посвященных 250-летию Симбирска, говорил о Лебедеве: «Вся эта жизнь есть беспрерывное геройство… Питаться целую жизнь одним черным хлебом и водой, не пить никогда чаю, спиртных напитков, не иметь семьи – это подвиг несравненно труднее, чем в опасный момент взобраться на неприступный редут».

Впрочем, не все видели в Михаиле Васильевиче бескорыстного жертвователя. Так, И.Я. Яковлев, порицавший его за неопрятность, скупость и пренебрежение интересами родственников, утверждал в воспоминаниях, что свой дар Лебедев сделал исключительно из желания прославиться. Более того, по словам Ивана Яковлевича, пожертвовал деньги старик не по собственному почину, а после долгих уговоров тогдашнего городского головы А.Д. Сачкова, который за Лебедевым «долго ухаживал, катал его по городу в своем экипаже, кормил и т.п.». При всем уважении к выдающемуся педагогу, с его мнением трудно согласиться. Да и поведение Михаила Васильевича никак не укладывается в эту версию. Но если и имел одинокий старик тайную мечту обессмертить свое имя, – так по заслугам и почет. И, признаем, мечта его сбылась.

С открытием училища жизнь Михаила Васильевича обрела новый смысл. Попечитель каждый день бывал в училище, жил его жизнью, вникал во все нужды. И продолжал, экономя на всем, откладывать каждую копейку из скромного пособия и пенсии. Внося обычно 500 рублей в год, он в 1893-1901 гг. пожертвовал училищу еще 3420 рублей. Последние сто десять – в год своей смерти.

М.В.Лебедев скончался в 1901 году. Утром 9 сентября училищный сторож, как обычно, зашел, чтобы проводить его в училище, – сам попечитель уже с трудом ходил. Сторож нашел старика мертвым. По городу было расклеено объявление в траурной рамке о кончине почетного гражданина Симбирска Михаила Васильевича Лебедева. На внеочередном заседании городская дума единогласно постановила похоронить его за счет города на Всехсвятском кладбище, рядом с могилой матери, поставить памятник и «установить навсегда служение панихид в день кончины и в день тезоименитства М.В. Лебедева»

Вопрос о памятнике окончательно решался уже в 1902 году. Было рассмотрено несколько эскизов, в том числе предложенные заводчиками Андреевым, Голубковым и заводом г. Ельца. Предпочтение по «цене (1000 руб.) и достоинству памятника» отдали проекту Н.В. Голубкова. На памятнике была сделана надпись: «Признательное Симбирское Общественное Управление за сирых и бедных детей».

В одном из некрологов, написанном членом архивной комиссии, поэтом П.А. Александровым, говорилось: «…О нем ходят по городу многочисленные рассказы, как о человеке необычайно скупом – злословию нет границ. Немногие его понимали, и всего менее те, для кого он добровольно принимал долгое испытание. Непонятен он был потому, что… не походил на наших обычных жертвователей, наживающих правдою и неправдою миллионы и жертвующих сотни рублей на колокола…».

А Лебедевское училище продолжало жить и развиваться. Городская управа и училищная комиссия не раз возбуждали ходатайство перед Министерством народного образования о преобразовании его в учебное заведение более высокого уровня и ассигновании средств на расширение училища и постройку здания. В июле 1910 года принято решение о преобразовании училища в Симбирскую имени М.В. Лебедева низшую ремесленную школу. На ее содержание, кроме процентов с лебедевского капитала, стали отпускаться средства из казны. Попечителем учебного заведения был в это время владелец чугунолитейного завода в слободе Туть Н.В. Голубков, смотрителем – П.Е. Егоров.

В 1914 году городской управой для школы построено двухэтажное кирпичное здание на Мартыновой улице (Радищева, 39) – на том месте, где когда-то жил основатель училища. На 1 января 1915 года в ремесленной школе имелось 4 отделения: столярное, слесарно-токарное, сапожное, портняжное; число учащихся – 121 человек, из них проживало в пансионе 40. В мастерских устанавливались современные станки; школа обеспечивала высокий уровень подготовки, и ее репутация была высока. Работы учеников неоднократно выставлялись на губернских и поволжских выставках, а в 1913 году школа приняла участие в Киевской всероссийской и международной выставке, где получила золотую медаль.

После революции ремесленной школе имени М.В.Лебедева пришлось пережить тяжелые времена. Реформа системы образования 1918 года чуть не привела к ее закрытию. Школу удалось сохранить благодаря ее заведующему Павлу Егоровичу Егорову, который одновременно возглавлял секцию профессионального образования губоно. С 1 июля 1919 года низшая ремесленная школа имени М.В.Лебедева преобразована в Профессиональную школу по подготовке квалифицированных рабочих. Школа сохранила все специальности и мастерские: кузнечную, слесарно-механическую, столярно-токарную, сапожную и портновскую.

Но весной 1919 года здание профшколы заняли военные мастерские управления Восточного фронта. Практически все оборудование было приведено в негодность или вывезено. Позже в здании размещались артиллерийские командные курсы; карантинный пункт. Лишь в мае 1920 года военные выехали, и Школа квалифицированных рабочих смогла приступить к занятиям. Правда, в изрядной тесноте. В ее здании разместились также профшкола квалифицированных работниц (бывшие курсы кройки и шитья), торговые народные классы и учебно-практическая школа патронного завода.

Срок обучения в профшколе составлял 3,5 года. В 1923 году обучалось 89 человек на столярном и слесарном отделениях (сапожного и портняжного уже не было). Изучались общеобразовательные предметы, специальные (механика и сопромат, машиноведение, электротехника и т.д.); производственное обучение проводилось в мастерских. Газета «Пролетарский путь» писала 30 июня 1923 года в статье «Школа квалифицированных рабочих» (Лебедевское училище): «…В столярном отделении 34 ученика, в слесарном – 52 <…> Один прилаживает ножку к стулу, другой фуганком строгает доску, третий отделывает стол <…> В слесарной ребята смотрят на чертежи и вытачивают разные штучки: циркули, ключи, щипцы, клещи и т.п. В механической, под шум трансмиссий, около ерзающих взад и вперед станков, тоже кипит работа… Все блестит и радует глаз».

С приходом в конце 1923 года нового директора В.Г. Мерло, в профшколе было оставлено только две специальности: слесарь-инструментальщик и столяр-мебельщик. С 1924 года она называлась «Профессиональная школа квалифицированных рабочих имени КИМ». С упразднением в 1928 году Ульяновской губернии возникли проблемы с финансированием и с трудоустройством выпускников. В связи с этим профшкола имени КИМ была преобразована в трудовой педагогический техникум, готовивший инструкторов труда для школ и детских домов. Уже перед войной техникум стал педагогическим училищем, готовившим учителей начальных школ.

Во время войны в здании бывшего ремесленного училища имени М.В. Лебедева на улице Радищева разместилась эвакуированная в августе 1941 года из Киева швейная фабрика имени Горького (ныне ОАО «Элегант»). Здесь шили шинели, ватники, гимнастерки для фронта. После постройки по соседству нового корпуса фабрики, в здании с октября 1988 года разместилось Ульяновское швейное профессиональное училище № 17. Очень символично: Лебедевское училище первым в Симбирске стало обучать портняжному делу. Но позже зданию нашлось другое, видимо, более нужное назначение.

Не сохранилось могилы Михаила Васильевича Лебедева на уничтоженном Всехсвятском кладбище. Нет ни его портрета в училище, ни самого училища. Об учебном заведении и его основателе напоминает лишь здание, построенное на месте крохотного домика Лебедева, да памятная доска на нем. Но Лебедевское училище – это, в первую очередь, тысячи ребят, получивших путевку в жизнь за годы его существования. Их судьбы – вот настоящий след, оставленный в истории старым чудаком, на поверку оказавшимся патриотом своего города, человеком великого подвига, совершаемого им на протяжении всей жизни.

Портрет почетного гражданина города Симбирска Михаила Васильевича Лебедева.
Источник: ulgov.ru; областная администрация.
Возможно, это фотокопия одного из двух портретов М.В. Лебедева, написанных в 1898 году по заказу городской управы художником Павлом Ильичем Пузыревским – для установки в зале городской думы и в здании ремесленного училища.

Д.И.Архангельский. Мартыновая улица. 1923. Место пересечения с Германовским (Гоголя) переулком.

«Пролетарский путь» от 30 июня 1923 года. «Школа квалифицированных рабочих» (Лебедевское училище). Фрагмент статьи с рисунками.

Михаил Васильевич Лебедев. «Пролетарский путь» от 30 июня 1923 года; к статье «Школа квалифицированных рабочих» (Лебедевское училище)