21 июня (3 июля по новому стилю) 1899 года был открыт и освящен надгробный памятник на могиле Дмитрия Дмитриевича Минаева на подгорном Свято-Духовском кладбище. Возможно, событие не вызывало бы такого интереса, если не добавить, что поэт обрел покой на этом старом погосте десятью годами раньше. А чтобы понять все значение произошедшего, надо бы вспомнить очень многое. Симбирское детство Мити Минаева, отчий дом на Московской улице и старых друзей. Родителей – поэта и переводчика Дмитрия Ивановича и Елизавету Вакховну (Ивахиевну) – замечательную рассказчицу. Службу в Симбирской казенной палате, первые пробы пера и славу «обличительного поэта», сделавшую Минаева изгоем в родном городе. Последние годы жизни, уединенно проведенные в маленьком домике на Нижне-Солдатской улице и безлюдные похороны, демонстративно не замеченные симбирским обществом…

Обо всем этом написано немало, были публикации и в нашей группе. Здесь же ограничимся рассказом о последнем периоде жизни Дмитрия Дмитриевича и о событиях, последовавших после его смерти.

В начале 1880-х Д.Д. Минаев – известный всей России поэт, сатирик, переводчик. Но характер его изменился из-за проблем в семье; поэт стал злоупотреблять спиртным. Н.А. Державин писал: «Последнее время пребывания в Петербурге Минаев сильно хандрил и нередко бывал мрачен. Из удивительного собеседника, необыкновенно остроумного, находчивого, …Дмитрий Дмитриевич превратился в молчаливого пессимиста и был неузнаваем. Вообще последние годы жизни Минаева представляют резкий контраст с ее началом. У Минаева почти вплоть до смерти было горе. Оно лежало в условиях его семейной жизни и отравляло ему существование…»

Многие знакомые Минаева отмечали эту перемену. Н.К. Михайловский описывал встречу в поезде: «С первых же слов… я почувствовал, что это не тот Минаев, что он точно вымыт или «выстиран», как выразился ехавший с нами Г.И. Успенский. … После этой поездки я довольно близко сошелся с Минаевым…, и имел много случаев убедиться, какая благородная душа, какое нежное сердце систематически заливалось вином…»

В 1883 г. Минаев получил развод с женой, Екатериной Александровной. Сын Митя и дочь Катя остались с бывшей супругой, еще трое детей Минаевых умерли в раннем возрасте. Тогда же он встретил Екатерину Николаевну Худыковскую, ставшую верным другом и помощником Дмитрия Дмитриевича. Исчезла тяга к вину, в поведении стал виден прежний Минаев. Почти все время он проводил на Украине, имея желание навсегда поселиться в Виннице. «В Петербурге я бываю теперь только наездом и большую часть года, по болезни, живу на юге», – пишет поэт в апреле 1887 года. И вдруг… в том же году, неожиданно для всех, Минаев возвращается с Худыковской в Петербург, а оттуда они едут в Симбирск.

Почему поэт вернулся после 30-летнего отсутствия в родной город, где у него почти не осталось родных и близких? Минаев объяснял это желанием «отдыхать и лечиться воздухом родины». Но можно предположить, что Дмитрий Дмитриевич, страдавший неизлечимой болезнью почек, чувствовал близкую кончину и хотел быть похороненным рядом с отцом. Ведь понимал – не мог не понимать! – что в Симбирске ему не стоит рассчитывать на радушный прием.

В чем причина вражды к Минаеву родного города, не простившего поэта даже за гробовой доской? Уже в ранних его сатирах появляются язвительные описания Симбирска. Узнаваемы нравы и обитатели «отчизны воблы, грязи, сплетен» в «Дневнике темного человека» (1861) и «Губернских силуэтах» (1862). Но гром грянул после появления в 1862 году «Губернской фотографии», где даны беспощадные характеристики более ста представителей местного общества.

Впрочем, Н.А. Державин, узнавший историю создания «Губернской фотографии» от бывшей жены поэта, считал конфликт «недоразумением», а роль Минаева в нем преувеличенной. По словам Е.А. Минаевой, инициатором написания этой сатиры был симбирский присяжный поверенный Н.М. Соколовский. Будучи в Петербурге, он спросил у Минаева, почему тот не пишет про провинцию и, в частности, про Симбирск. Минаев отвечал, что не знает симбирских жителей, «но если Соколовский перечислит всех наиболее выдающихся симбирцев, то для него не составит труда дать их характеристики… Работа закипела. Два вечера писалась «Губернская фотография», прерываемая хохотом друзей, когда Минаеву удавалось в 2-3 строках обрисовать то или иное лицо из симбирского общества с полным перечислением его нравственных качеств».

По тому же свидетельству Минаев смотрел на эту сатиру, как на «шутку пера», и не хотел давать ей ходу. Но Соколовский попросил рукопись, а вернувшись в Симбирск, стал ее распространять. Правда, когда «симбирское общество объявило Минаеву войну, он не замедлил напечатать ее в редактируемом им «Гудке». Это окончательно озлобило симбирян». Отрывки из «Губернской фотографии» начали публиковаться Минаевым в 1862 г., полностью она была напечатана только в 1913-м. Но по рукам ходили бесчисленные списки, часто «исправленные и дополненные досужей обывательской фантазией».

«Вскоре весь Симбирск, вся губерния читала и декламировала творение Минаева. Стихи вызвали целую бурю негодований…, но, тем не менее, они заучивались наизусть… В них задеты были все сословия, начиная с архиерея, продолжая дворянином, бюрократом, купцом и кончая мелким чиновником. … На них указывали, что называется, пальцами» (Н. Никольский, «СГВ», 23.06.1899)

Когда Д.Д. Минаев приехал в 1887 г. в Симбирск, еще были живы многие из героев его сатиры. Быть может, поэт втайне желал перед смертью примириться с родным городом? Если так, то его мечтам не суждено было сбыться. «Открытая враждебность встретила Минаева, и «дым отечества» стал горько неприятен. Вот и поселился он, больной и отрешенный, на окраине Симбирска, на Нижне-Солдатской улице, в бедном и убогом районе, заселенном отставными солдатами, солдатскими сиротами и бедными тружениками» (А.Н. Блохинцев)

Здесь Минаев приобрел на имя Худыковской домовладение с деревянным флигелем и небольшим участком. Почему он выбрал для жительства домик в три окна на улицу близ Свияги? Отцовский дом недалеко от Богоявленской церкви был давно продан. Возможно, больной Минаев искал уединения и тишины. В Виннице он тоже снимал жилье, похожее на сельское подворье. Наконец, от этого дома было не так далеко до Духовского кладбища – места успокоения отца. Минаев мог видеть его с бровки косогора или спуститься к Волге на извозчике.

«Дмитрий Дмитриевич… повел здесь совершенно уединенную жизнь…, к которой он, по его словам, давно стремился» («СГВ», 19.07.1889). А.Н. Блохинцев со слов симбирянки Пожарской писал, что Минаев, «будучи больным, часто сиживал в кресле на веранде, укрытый пледом, у раскрытой двери». Понимая неизлечимость своей болезни, в сентябре 1887 г. он составил завещание, по которому все деньги «если таковые окажутся», книги и права на литературные труды наследовала Е.Н. Худыковская.

«Симбирское общество жестоко отомстило знаменитому земляку: когда… Минаев переселился из Петербурга в Симбирск, то был принят своими согражданами холодно, даже враждебно» (Н.А. Державин). Болезнь также не позволяла поэту участвовать в жизни города. И все же Минаев не жил в полной изоляции. Рядом была Екатерина Николаевна. Часто гостила и помогала по хозяйству сестра Хия. В доме Минаева бывали Александр Сергеевич Бутурлин, врач Иван Сидорович Покровский, еще оставшиеся в Симбирске друзья детства; навещал его Аполлон Аполлонович Коринфский, тогда начинающий поэт и публицист.

Возобновилась связь Минаева с первым учителем и другом семьи Гавриилом Никитичем Потаниным. Впрочем, их связывали лишь общие воспоминания. Старый писатель имел твердые убеждения и не одобрял многих исканий ученика: «Моего бесценного Митю я совсем не узнал!.. Странное и непонятное веяние 60-х годов, когда Бог, семья и правительство считались чем-то ненужным, наука звалась «ерундой», …как чума заразило молодого Минаева и искалечило его». Их встречи переходили в споры, поэтому позже, как вспоминал Потанин, «наши миролюбивые беседы были больше «в молчанку»: сойдемся, обоймемся, посидим, помолчим и скажем: «до свидания!»

Когда позволяло здоровье, Дмитрий Дмитриевич бывал в театре, посещал Карамзинскую библиотеку, жертвовал ей книги. Он продолжал работать. В «Тетради с черновыми набросками» каждый день появлялись новые стихи, многие публиковались в «Петербургской газете», где Минаев оставался ведущим сатириком. В этот период он часто обращался к прозе; рассказы и повести печатались в «Книжках «Недели» и других изданиях.

Весной 1889 г. приступы болезни участились и стали сильнее. «Страдая водянкой вследствие Брайтова воспаления почек, он не мог даже показываться на улице, и о его существовании забыли соседи» («СГВ», 23.06.1899). Екатерина Николаевна делала все, чтобы облегчить его страдания, создать покой и уют. Болезнь, казалось, отступила. Минаев взялся за работу; по совету врачей собирался ехать на юг. Но новый приступ в ночь с 9 на 10 июля стал последним. Ранним утром 10 июля 1889 года Дмитрия Дмитриевича не стало.

Погребение Д.Д. Минаева состоялось в жаркий день 12 июля. Симбирское общество и местные власти похороны проигнорировали; не было ни представителей, ни венков. В последний путь «короля рифмы» провожали Е.Н. Худыковская, поэт А.А. Коринфский, литератор В.И. Маненков, адвокат П.П. Розанов, да несколько певчих, старушек-соседок и нищих.

А.А. Коринфский писал в статье «Похороны Д.И. Минаева», напечатанной в «Казанском биржевом листке»:

«…Вышла растерянная, с опухшими от слез глазами, Е.Н. Худыковская, друг покойного. В кабинете Дмитрия Дмитриевича, служившего вместе с тем и залой, в переднем углу, на подмостках, стоял гроб, а в нем под старым парчовым покровом – мертвое, почерневшее и почти разложившееся тело, по лицу которого трудно узнать того, кто звался когда-то Д.И. Минаевым и карал своим звучным… стихом все пустое, рутинное, гнетущее, кто умел одним ласковым, от души сказанным словом ободрить упавшего духом человека…

Церковный причт, певчие из «половинкинского» хора, три человека почитателей покойного, две-три старушки, Е.Н. Худыковская и кучка оборванного люда – вот все, шедшие за гробом дорогого всей читающей России покойника… Поставили гроб на похоронные дроги, поплелись, едва передвигая ноги, клячи в попонах, поплелась кучка оборванцев, истерично рыдая, побежала, спотыкаясь и не помня себя от горя, Е.Н., а сзади всех, угрюмо понуря головы… пошли почитатели покойного…

– Из каких покойник-то? – обратился ко мне прохожий. Я растерянно взглянул на него и не ответил ни слова.
– Сочинитель! – удовлетворил кто-то из провожавших любопытство прохожего.
– Как звать-то?
– Минаев… Дмитрий Дмитриевич… Стихи сочинял…
– А-а! Ну царство ему небесное! – набожно перекрестился прохожий и пошел своей дорогой…

Отпели покойника под мрачными сводами Иоанно-Предтеченской [она же Богоявленская] приходской церкви, опять поставили гроб на катафалк, и процессия, даже еще уменьшившись, двинулась под палящими лучами солнца по словно вымершим улицам города по направлению к полузаброшенному Сошественскому кладбищу… Это убогое кладбище было выбрано местом вечного упокоения Дмитрия Дмитриевича по собственному его желанию.

Медленно подвигалась печальная процессия… Но вот и кладбище, окаймленное с одной стороны поемными лугами и беспредельной гладью могучей реки, а с другой – массой яблоневых садов, сбегающих по отлогому скату горы от самого Венца. Гроб сняли с катафалка и опустили в глубокую, узкую могилу.

– Узка могила-то! – флегматично замечает один из могильщиков и, спрыгнув в нее, ставши на крышку гроба, начинает обрывать «берега» … Наконец все исправлено. Комы глины и земли застучали о крышку гроба, раздались рыдания Е.Н. Худыковской, дружно заработали лопаты могильщиков, и через несколько мгновений над могилой уже возвышался небольшой холмик…

Екатерина Николаевна, всхлипывая, пошла от могилы. Наконец все разошлись. Не было речей над могилой почившего поэта: некому было говорить их, да и не перед кем!»

Спустя 25 лет, 20 июля 1914 года, газета «Симбирянин» опубликовала стихотворение А.А. Коринфского:

[…] Я помню этот день печальных похорон,
Стыдом за земляков во мне запечатленный…
Король летучих рифм, маэстро несравненный,
Никто не шел к тебе на погребальный звон!
На отдаленное, забытое кладбище,
Где сам хотел ты лечь над Волгою твоей,
За скромным гробом шло лишь несколько друзей,
Священник старенький, да брел убогий нищий…

Пыль над дорогою клубилась – словно дым,
Как раскаленный шар – пылало солнце, рдея,
Слепни вились вьюном, а Волга-мать, синея,
Звала волжанина к волнам, ему родным.
Дошли… И жития прощальная допета…
Опущен вглубь земли замолкнувший поэт…
Крест – над могилою… Минаева уж нет!..
Вокруг – «ни отзвука, ни слова, ни привета».

Я шел в обратный путь, как сонный нелюдим.
Дремал в пыли Симбирск без тени сожаленья
О том, чьи проводы в мир вечного забвенья
Почтило общество отсутствием своим.
И мнилось: «Что это – бесстрастье ли кастратов,
Иль месть глупцов за то, что в ранние года
Сатирик осмеял косневших вне стыда,
Симбирских болтунов, тупиц и пустосвятов?» […]

Симбирское общество «не заметило» ни похорон Минаева, ни самого факта его смерти. Правда через неделю, 19 июля 1889 г., в рубрике «Местные известия» Губернских ведомостей появилась заметка. Анонимный автор, несомненно – один из поклонников творчества поэта, сообщал о его смерти, кратко – о жизни и творчестве и поэтически описывал могилу Минаева «под большим развесистым вязом, под тенью которого, как сохранилось предание, постоянно отдыхал отец покойного во время прогулок по берегу Воложки. Местность живописная: с одной стороны тянутся сады, поднимаясь по склону горы…, а по другую сторону катит свои воды Воложка. Между садами и рекой расстилается равнина, на которой, на некотором возвышении, расположено кладбище; во время весенней полой воды равнина заливается водой, а кладбище представляет зеленеющий островок…»

Между тем на смерть Д.Д. Минаева появилось множество откликов. В «Самарской газете» и «Казанском биржевом листке» были напечатаны статьи А.А. Коринфского и В.И. Маненкова, рассказывающие о жизни и смерти поэта и порицавшие симбирское общество за проявленное пренебрежение. Некрологами отозвались журнал «Исторический вестник», столичные газеты…

У многих вызывало недоумение: почему известные поэты – отец и сын – похоронены на бедном, почти заброшенном подгорном кладбище? Это было не проявлением неуважения, но исполнением воли покойных. «Д.Д. Минаев был похоронен рядом с его отцом Д.И. Минаевым, под горою, близ Волги, на старом кладбище Сошествия Св. Духа. Говорят, Д.И. страстно любил Волгу, которая была для него, как и для Карамзина, «источник вдохновений и мечты», и похоронен на «староверском» кладбище вследствие заранее выраженного им желания…» («СГВ», 23.06.1899)

Г.Н. Потанин в речи на церемонии открытия памятника на могиле Д.Д. Минаева 21 июня 1899 г. говорил: «Почему такой замечательный человек, известный всей России поэт очутился в таком убогом и грязном месте? … Это место, затопляемое Волгой, выбрал отец Минаев, и вот почему. Он, старик Минаев, страстно любил нашу кормилицу-Волгу; помню, как часто он стоял на Венце, глубоко задумавшись и созерцая наши прелестные узорные острова, озера и те гривки, которые намывает весной полой водой… «…А хорошо бы лечь ближе к ней, к милой Волге моей! Помните вы то деревцо, вяз на Духовском?..» И голос его замирал, точно в эту минуту он говорил нам свое завещание именно здесь его похоронить. Это завещание в точности было исполнено его другом, князем Баюшевым, – старик Минаев был похоронен на Духовском кладбище под вязом.

Сын его, Дмитрий Дмитриевич Минаев, примиренный с судьбою…, примиренный с самим собою, в последнее время вожделенно желал примириться с покойным отцом, и вот с последним вздохом он завещал положить его рядом с отцом. И этот завет его исполнен».

Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835-1889).
Почтовая карточка начала ХХ века.

Дом, в котором Д.Д. Минаев жил в Симбирске в 1887-1889 гг. и умер 10 (22) июля 1889 года; на своем историческом месте (ул. Минаева, 34) перед разборкой в декабре 1968 года. Архив КО УОНБ, Ф169Б

Минаевская, бывшая Солдатская улица в Симбирске, на которой жил Д.Д. Минаев, переименованная в 1899 году.
Журнал «Исторический вестник», 1914, № 7. К статье Н.А. Державина «Король рифмы».

Посмертная фотография Дмитрия Дмитриевича Минаева.
Фотография Б.Р. Бика, Симбирск, 1889.

План 1900 года города Симбирска и заволжских слобод Часовни, Канавы и Королевки. ГАУО.
Красным кружком обозначено подгорное кладбище Сошествия Св. Духа (№ 26 по экспликации плана), на котором были похоронены Д.Д. и Д.И. Минаевы. Рядом (№ 27) – единоверческое кладбище.
Цифрами обозначены спуски, ведущие к Духовскому кладбищу:
1. Маковский спуск.
2. Мингалевский спуск.

Могила Д.Д. Минаева на Духовском кладбище в Симбирске с надгробным памятником, открытым 21 июня (3 июля) 1899 года, через десять лет после смерти поэта.
«Живописная Россия», том 8, часть 1 «Среднее Поволжье». СПб, 1901.

Памятник на могиле Д.Д. Минаева на Свято-Духовском кладбище в Симбирске.
Слева: Журнал «Исторический вестник», 1914, № 8. К статье Н.А. Державина «Король рифмы».
Справа: УОКМ.

… Вскоре после смерти Д.Д. Минаева никого людей, провожавших его в последний путь, в Симбирске не осталось. Е.Н. Худыковская и А.А. Коринфский уехали в Петербург, П.П. Розанов умер, В.И. Маненков был тяжко болен. Местное общество по-прежнему не могло простить поэту «обиды». Годовщина со дня кончины Минаева в Симбирске не отмечалась, впрочем, как и в столице.

А Свято-Духовское кладбище, полузаброшенное, ежегодно подмываемое во время разлива Волги, пришло в еще больший упадок. В 1897 году губернатор В.Н. Акинфов писал епископу Никандру: «Кладбище Сошествия Св. Духа находится в крайне неудовлетворительном виде. Надгробия памятников большею частью полуразрушены, в числе их и памятник писателя-поэта Д.Д. Минаева…». Памятник – громко сказано. На могиле Минаева после похорон был установлен простой деревянный крест.

Но времена менялись, менялись поколения. Ушли из жизни люди, задетые сатирой Минаева. А всероссийская слава «короля рифмы», выдающегося поэта, блестящего публициста продолжала жить. Глупо было по-прежнему лелеять старые местечковые обиды. Пришло время «примирения», настала пора Симбирску включить Д.Д. Минаева в пантеон своих знаменитых уроженцев. Этих реалий не мог не учитывать деятельный и широко мыслящий губернатор Владимир Николаевич Акинфов, занявший пост в 1893 году.

В ходе подготовки к празднованию в 1898 году 250-летия Симбирска члены Архивной комиссии «припомнили, что в числе граждан его были некогда известные России поэты Минаевы, погребенные на одном из Симбирских кладбищ. До последнего времени могилы их были забыты всеми и пришли в запустение» («СЕВ», 1899, № 15). Губернатор В.Н. Акинфов обратился с ходатайством к министру вн. дел, прося разрешения провести в губернии «добровольную подписку на сумму не свыше 500 рублей» для «возобновления памятника» на могиле Д.Д. Минаева. Странным сегодня кажется порядок, при котором для сбора средств на надгробный памятник требуется разрешение министра. С 1862 г. все дела, относящиеся к благотворительности, были отнесены к ведению МВД; а до этого такая подписка была возможна только с Высочайшего соизволения.

Подписку объявили, пожертвования поступали не слишком щедро, но нужную сумму удалось собрать. Многие жертвователи не указали своих фамилий. Скромность или опасение обидеть потомков героев «Губернской фотографии»? Бюрократические проволочки и сбор средств потребовали времени, так что к юбилею Симбирска памятник изготовить не успели. Открытие его приурочили к 10-летию со дня смерти Д.Д. Минаева.

Памятник изготовлен на чугунолитейном заводе Н.В. Голубкова в слободе Туть. Он был выкрашен в белый цвет, крест и украшения позолочены, и производил впечатление беломраморного. «Симбирские епархиальные ведомости» (1899, № 15) не очень точно описывали памятник как «4-х аршинный беломраморный столб в виде усеченной пирамиды, увенчанной крестом, по бокам вырезаны надписи о годе и дне рождения и смерти поэтов, а поверх надписей со всех четырех сторон изображена золотая лира, повитая хартией». Рядом находилась могила отца поэта: плита с надписью «Дмитрий Иванович Минаев. 1808-1876» на кирпичном фундаменте. Оба памятника были обнесены фигурной чугунной решеткой, также покрытой белой краской. Рядом могилами отца и сына стоял старый раскидистый вяз.

Не все современники были в восторге от памятника, установленного на могиле Д.Д. Минаева. Н.А. Державин в 1909 г. в статье «На забытых могилах» (см. текст в комментарии) описывал его как «обычный шаблонный памятник прямоугольной пирамидой с аляповатыми позолоченными украшениями и лаконичной надписью»

21 июня (3 июля по н. с.) состоялось открытие и освящение надгробного памятника Д.Д. Минаева. «Дети позабыли обиду, причиненную сатириком их отцам, и торжественно отпраздновали открытие памятника» (Н.А. Державин). Церемонию описали «Симбирские губернские ведомости» от 23 июня и «Симбирские епархиальные ведомости» № 15 за 1899 год.

После полудня на Духовское кладбище стали съезжаться приглашенные и публика. Присутствовали и. д. губернского предводителя дворянства М.Н. Зимнинский, председатели окружного суда М.А. Евреинов и губернской управы С.С. Андреевский, управляющий удельного округа А.В. Бланк, директор народных училищ И.В. Ишерский; представители городского самоуправления, преподаватели и воспитанники кадетского корпуса, прибывшие из лагеря в Поливне на лодке; «человек до ста других почитателей поэта, а также случайных посетителей». Ровно в час дня прибыл губернатор В.Н. Акинфов.

Освящение памятника и панихиду по отцу и сыну Минаевым совершили ректор семинарии А.В. Стернов, кафедральный протоиерей С.С. Медведков и священник С.И. Введенский, при протодиаконе собора и хоре певчих Троицкой церкви. Перед началом панихиды С.С. Медведков обратился к присутствующим с речью. Напомнив, что они собрались, чтобы почтить память «незабвенного труженика писателя Д.Д. Минаева», Медведков сказал: «Пусть этот скромный памятник, сооруженный усердием и доброхотными жертвами почитателей, свидетельствует грядущим поколениям, что он был честный деятель на литературном поприще…, что он не загубил данного ему таланта, но развил и умножил его»

После окончания панихиды из толпы вышел «согбенный и убеленный сединами старец Г.Н. Потанин, друг отца Минаева и воспитатель его сына», «забытый всеми литератор, бывший сотрудник «Современника» и попросил слова. Гавриил Никитич говорил о том, почему известные поэты были похоронены на этом бедном кладбище (см. часть 1), рассказывал об отце и сыне Минаевых, об оставленном ими потомкам духовном наследии. «По временам он останавливался – то от душивших его слез, то от изнеможения… Но, передохнув, он снова давал «волю слов течению», и дела минувших дней всплывали в его устах в ярких и живых образах». Когда он сошел со ступени могильного памятника, толпа окружила старика, «в восторге жала ему руки и благодарила его». Позже речь Г.Н. Потанина была напечатана в Губернских ведомостях.

Так через 10 лет после смерти поэта «состоялось примирение Симбирска с покойным королем рифмы» (Н.А. Державин). А старинное Свято-Духовское кладбище жители Симбирска и Ульяновска стали называть Минаевским.

Уже в статье «СГВ» об открытии памятника на могиле Д.Д. Минаева говорилось, что «началось производством дело о переименовании Солдатской улицы в Минаевскую». В том же 1899 году решением городской думы улица, на которой жил и умер поэт, получила его имя (фото 3 к части 1). Минаевская улица разделялась на Нижне-Минаевскую: от р. Свияги до ул. Сызранской (ныне 12 сентября); и Верхне-Минаевскую: от Сызранской улицы до Александровской площади. Но вышло нескладно: улицу переименовали и… забыли об этом. В 1914 г. Н.А. Державин писал: «В последнее время, когда… в городской думе опять был возбужден вопрос о переименовании Солдатской улицы в Минаевскую, было сделано случайное «открытие», что эта улица, оказывается, давно уже Минаевская, и… чей-то благородный порыв превратился в немалый конфуз».

В 1914 году Симбирск отмечал 25-летие со дня смерти Д.Д. Минаева. В №№ 7 и 8 журнала «Исторический вестник» была опубликована статья Николая Александровича Державина «Король рифмы» с фотографиями: памятник на могиле поэта, Минаевская улица и др. Газета «Симбирянин» посвятила этой дате подборку статей под общим заголовком: «Памяти «короля рифмы». 1889 г. – 10 июля – 1914 г.». Под ним было помещено стихотворение:

Кто на Руси – гроза хлыщей и шалопаев,
Судебных болтунов и думских попугаев,
Всех званий хищников, лгунов и негодяев,
Владельцев лавочек, подвалов и сараев,
Плутов, которые все честное облаяв,
Кадят тугой мошной, пред властию растаяв?
[…]
Кто он? Сатирик наш талантливый – Минаев.

Ниже газета напечатала четыре статьи о жизни и творчестве Д.Д. Минаева, в т. ч. статью Н.А. Державина «Минаев у себя на родине».

20 июля 1914 г. «Симбирянин» продолжил тему, напечатав под рубрикой «Памяти Д.Д. Минаева» стихотворение А.А. Коринфского – одного из немногих людей, провожавших поэта в последний путь. Отрывок из этого стихотворения, рассказывающий о похоронах, приведен в 1-й части. И далее:

…Недаром над Венцом симбирским пронеслась,
Недаром с той поры минула четверть века,
Не нищий духом он, не умственный калека,
С поэтом-земляком почувствовал он связь.
«Он наш! Он наш!» – твердят, готовы им гордиться:
Признанье позднее, посмертный юбилей…
Он их не заклеймил сатирою своей.
Умолкшего навек – им нечего страшиться!

Спит двадцать пять годин у волжских берегов
Сатирик-юморист, один из зодчих зданья
России молодой, креп мертвого молчанья
Будивший звонкими стрелами острых слов.
Летучих рифм король! В святую годовщину
Я шлю венок стихов (и в нем – мою тоску)
Тебе, как славному поныне земляку,
Могучей матери – родимой Волги – сыну.

Торжества и юбилеи проходят, а проза жизни остается. И в этих буднях могилы отца и сына Минаевых на Духовском (Минаевском) кладбище стояли забытыми и неухоженными. В 1909 году Н.А. Державин опубликовал в журнале «Исторический вестник» статью «На забытых могилах», написанную под впечатлением от этого печального уголка.

«…Во время моего посещения могилы Минаевых кладбище не имело почти никакой ограды, если не считать нескольких жердей, привязанных к воткнутым в землю кольям, и неглубокой канавы, окружающей кладбище с двух сторон. Входная калитка упала и лежала тут же на земле. Несколько коров и овец преспокойно паслись на могилах…

Грустное зрелище людского забвения представляет могила Минаевых на далеком симбирском кладбище. Могила их находится в полном запустении. … В глаза назойливо лезли инициалы и фамилии посетителей, которыми испещрен белый памятник Дмитрия Дмитриевича, как будто напоминая о пошлости и скуке человеческой жизни. На самом видном месте красовалось пронзенное стрелой сердце, а пониже синим карандашом были нацарапаны стихи:

Он поэтом в мире жил,
Стихи славные писал,
Вдруг недуг его свалил,
Он навеки замолчал.

Несколько подобных шедевров «украшали» памятник с других сторон…»

Большая часть текста статьи Державина с красочными описаниями Симбирска, подгорья, кладбища и могилы Минаевых приведена в комментарии к этой публикации

Александр Владимирович Жиркевич написал в дневнике 12 мая 1916 года: «На Свято-Духовском кладбище, старом, заброшенном, я разыскал могилу Минаевых. Трудно себе представить более поэтический уголок для места вечного успокоения. Разлив подошел к самому кладбищу. Густая трава между могилок. … Около могилы Минаевых – несколько деревьев, и над моей головой щелкал соловей и перекликались иволги. Могилы имеют памятники, решетку. Но все это приходит в запустение. Вспомнились подробности жизни Минаевых и с кем они были знакомы. Сколько славы и какое забвение потомства!»

Да, на смену вражде и примирению пришло равнодушие и забвение…

Не лучше сохранялась память о поэте на его родине и после 1917 года. В 1918-м верхняя часть Минаевской улицы стала называться ул. М. Горького; нижняя – улицей Володарского (в 1933 г. присоединена к ул. М. Горького). В 1939 году, к 50-летию со дня смерти Д.Д. Минаева, нижней части улицы возвращено его имя, а в 1947-м улицей Минаева стала вся бывшая Солдатская. В 1935 г. Мингалевский спуск, ведущий к Духовскому кладбищу, был переименован в спуск Минаева. В числе юбилейных мероприятий 1939 года было и «приведение в порядок памятников Д.Д. и Д.И. Минаевых на б. Духовском кладбище под горой». Тем не менее к началу 1950-х кладбище оставалось, по выражению Ж.А. Трофимова, «в свойственном ему запущенном состоянии»

А потом кладбище оказалось в зоне затопления Куйбышевского водохранилища. По инициативе П.С. Бейсова было принято решение Ульяновского горисполкома от 8 мая 1952 г. № 249/20, в котором говорилось:

«В связи со строительством Куйбышевской гидроэлектростанции подлежит затоплению Минаевское кладбище (Подгорье), где находится могила и памятник известному переводчику Д.И. Минаеву и его сыну, сатирику Д.Д. Минаеву.
С целью сохранения памяти Д.И. и Д.Д. Минаевых […] Перенести прах и памятник Д.И. и Д.Д. Минаевых на городское кладбище»

Могила Минаевых стала одним из немногих исключений. Согласно п. 23 действовавших «Технических условий затопления водохранилищ»: «Трупы из могил, как общее правило, не переносятся»

Перенос останков отца и сына Минаевых и памятника состоялся в сентябре 1954 года; как отмечали Ж.А. Трофимов и А.Н. Блохинцев: «без участия литературной общественности». Могила поэтов была помещена на почетном месте городского кладбища по ул. К. Маркса: по левой стороне главной аллеи, недалеко от Воскресенской церкви (фото 6-7). Поэт Николай Рябинин по этому поводу написал стихотворение «Могила Минаева», опубликованное в газете «Ульяновский комсомолец» 18 мая 1955 года:

[…] И вот у самых волн, где воды, как и годы,
Бегут, бегут, почил он вечным сном.
Уже плывут не барки – пароходы,
Уже мостов гремят над ними своды.
Здесь будет море…

Перед плотиной с затаенной силой
Поднимется и зашумит вода.
Но как же быть нам с дорогой могилой?
Вода, клокоча, хлынет и сюда.

Мы обнажили головы в молчанье
И прах перенесли на тот высокий скат,
Где за оградой расцветает сад
И Волги на заре чуть слышится дыханье.

Да, новое место успокоения Минаевых оказалось далеко от Волги, над которой они завещали себя похоронить. Ж.А. Трофимов писал: «А ведь можно было чиновникам, распоряжавшимся таким деликатным делом, выполнить заветную волю отца и сына Минаевых, выбрать место для поэтического пантеона выше прежнего Духовского кладбища, но все же на склоне волжского косогора»

Незавидной оказалась и судьба дома, в котором поэт жил в 1887-1889 гг. и умер 10 (22) июля 1889 года. Дом с мемориальной доской, как и могила Минаевых, являлся памятником истории государственного значения (фото 2 к части 1). В декабре 1968 года, в связи с реконструкцией улицы Минаева, дом № 34 был разобран. Месяцем раньше, 12 ноября, по инициативе областного отделения ВООПИК издано постановление бюро обкома КПСС и облисполкома о сохранении дома с последующей передачей его Ульяновскому отделению Союза писателей.

Только в 1974-м дело дошло до восстановления дома. За это время подлинные части куда-то исчезли, и дом был воссоздан «из чужеродного материала» (Ж.А. Трофимов). К тому же этот макет построен не на своем месте – на красной линии улицы, а во дворе 9-этажного дома, скрытый от глаз людей, и без усадебных построек.

Мало того, «реставраторы» построили здание на отопительном коллекторе, что сказалось на сохранности дома и условиях обитания в нем. Ульяновские писатели, которым отдали дом Минаева, уже через несколько лет не выдержали этих условий и нашли другое помещение. Потом дом арендовали дирекция свинокомплекса, спортивное общество «Урожай»… В 1993 г., после многократных обращений общественности к областному руководству, было решено перенести дом на бровку улицы Минаева – ближе к историческому месту, капитально отремонтировать и вновь отдать отделению Союза писателей. Но это решение не было выполнено.

Сколько с тех пор озвучено планов использования дома Минаева – трудно вспомнить. И литературный музей там собирались открыть, и дом-музей поэта… В последние годы и этих обещаний не слышно. Стоит дом пустой, никому не нужный, изредка подвергаясь косметическому ремонту, но очень быстро возвращаясь в «первобытное состояние» без хозяйских рук и постоянного ухода. Не каждый житель Ульяновска скажет, где находится дом поэта на улице его имени. Правда, недавно его обнесли оградой с запертой на замок калиткой. Спасибо и на том, хоть от вандалов какая-никакая защита (фото 8)

Вообще, судя по отношению к наследию Минаева в Ульяновске, можно подумать, что начавшийся 160 лет назад конфликт сатирика с родным городом до сих пор не окончен. Но нет, это не вражда, это равнодушие и забвение, о которых еще в 1909 году говорил Николай Александрович Державин, посетив могилу Минаевых на Духовском кладбище…

Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835-1889).
Почтовая карточка начала ХХ века.

Заметка в журнале «Исторический вестник» № 8 за 1899 год об освящении памятника на могиле Д.Д. Минаева 21 июня (3 июля по новому стилю) 1899 года.

Могила Д.Д. Минаева на подгорном Духовском кладбище (возможно, церемония освящения памятника?)
Государственный исторический музей.

Александр Иванович Титовский. Могила Д.Д. Минаева на бывшем Духовском (Минаевском) кладбище.
«Ульяновская правда» от 30 июля 1946 года.

Михаил Иванович Козьмин. Могила Д.Д. Минаева на Духовском (Минаевском) кладбище. 1952.

Могила Д.И. и Д.Д. Минаевых на городском кладбище по ул. К. Маркса, перенесенная из подгорья в 1954 году, перед заполнением Куйбышевского водохранилища. 1950-1960-ые годы.
ГАНИ УО. Ф. 5968, оп. 2, д. 4, л. 64; Ф. 6214, оп. 1, д. 49, л. 1.
Видно, что первоначально здесь была одна надгробная плита, лежавшая вдоль памятника.

Могила Д.И. и Д.Д. Минаевых на старом городском (Воскресенском) кладбище. Современный вид.
Будьте первым, к

Дом, в котором Д.Д. Минаев жил в Симбирске в 1887-1889 гг. и умер 10 (22) июля 1889 года. Современный вид. Дом был разобран в декабре 1968 года и восстановлен в 1974-м, «из чужеродного материала» и не на своем историческом месте. В настоящее время не используется.