“Brandergofer”. А.Н. Блохинцев о сносе Дома свободы Улпресса

Совсем недавно, в заметках о Стрелецкой улице, писал (очень кратко) о сносе в 1969 году бывшего губернаторского дома, с 1917 г. – Дома свободы. И до этого в группе были материалы на эту тему. Но воспоминания Александра Николаевича Блохинцева, который не только был очевидцем сноса, но активно боролся за спасение Дома свободы, несомненно, представляют особый интерес.

В 1960-х гг. главными защитниками памятников истории и культуры в Ульяновске являлись члены областного и городского отделений Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). А.Н. Блохинцев, возглавлявший оба отделения – сначала городское, потом областное – находился в самой гуще, на пике этой борьбы.

Многое членам ВООПИК тогда удалось. Так, они смогли отстоять уже обречённый на снос пансион Симбирской классической мужской гимназии (здание напротив главного входа в Драмтеатр); два дома женского городского училища (ныне там музей «Народное образование в Симбирской губернии в 70-е-80-е гг. XIX века») и другие исторические здания. Но спасти от сноса Дом свободы – бывший губернаторский дом, несмотря на все усилия, не получилось. Слишком большим планам и амбициям властей он мешал.

В воспоминаниях о борьбе за сохранение Дома свободы Александр Николаевич по скромности о многом умолчал и значительно приуменьшил свою роль. Именно по инициативе и стараниями Блохинцева здание в 1968 г. признано памятником истории и внесен в «Свод памятников истории и культуры народов СССР»; было принято решение о его ремонте. А меньше чем через год над ценнейшим памятником истории и архитектуры нависла мрачная туча…

Рассказывая о неудачном визите к первому секретарю обкома КПСС А.А. Скочилову группы историков, краеведов, преподавателей, убеждавших его не сносить Дом свободы, Блохинцев говорит о себе, как о рядовом участнике этой группы. Но многие люди, знавшие эту истории не по наслышке, именно его называли инициатором визита, возглавившим делегацию. Реакция уважаемых людей, грубо выгнанных Скочиловым, может показаться не соответствующей сложности ситуация. Вышли из кабинета «хозяина» и… рассмеялись. Нервный смех, разрядка после страшного напряжения и шока…

Л.И. Ершова, работавшая вместе с Александром Николаевичем, рассказывала: «Пришёл он оттуда, и надо было видеть лицо этого человека. Кажется, скажи ему слово, и он разрыдается. Они сказали Скочилову, что ломать дом – это преступление. И Скочилов их выгнал. […] Я думала, что с Блохинцевым будет удар».

В наше время воспоминания о сносе Дома свободы приобретают особое звучание. Уж очень напоминает рассказ А.Н. Блохинцева то, что происходит сейчас; отношение нынешней власти к историческому и культурному наследию; игнорирование ими мнения общественности. Но снос старой симбирской застройки в последние десятилетия происходит в куда бОльших масштабах (а сейчас – её последних островков), и уже не для достижения высоких целей, а по воле застройщиков, возводящих на «освободившемся» месте элитное жильё и другие коммерческие объекты, ничего не говорящие ни уму, ни сердцу. А многие ОКН и другие старинные дома, избежавшие сноса, сами рассыпаются на глазах. Не столько от воздействия времени, как без ремонта и ухода…

* * *

Из воспоминаний краеведа, ответственного секретаря Ульяновского областного отделения ВООПИК Александра Николаевича БЛОХИНЦЕВА (1912-1994) «ЖИЗНЬ и РАБОТА» (1984-1986 гг.).

Удача со спасением от сноса здания гимназического пансиона и двух домов женского городского училища оказалась покрытой огромной неудачей со спасением от сноса «Дома Свободы» – бывшего губернаторского дома, стоявшего напротив памятника К. Марксу – между Дворцом книги и Карамзинским садом.

В стенах этого дома в 1883 году прошли четверо суток жизни А.С. Пушкина. В 1834-1835 годах в этом здании около года работал И.А. Гончаров, как чиновник канцелярии губернатора. В 1917 году это здание стало штабом революционных событий в Симбирске. В этом здании помещался губком партии, штаб Красной гвардии, редакция и типография первой советской газеты. С ним связаны многие историко-революционные события. В общем это был один из ценнейших мемориальных объектов города.

В соответствии с большим историческим потенциалом это здание решением Ульяновского облисполкома от 16 мая 1968 года было взято на учёт и под государственную охрану как памятник истории государственного значения. Однако сразу же после этого над этим зданием нависли грозные тучи. Здание мешало принятому правительством проекту сооружения Ленинского мемориала и эспланады, шедшей от него.

Б. Мезенцев был известен не только как архитектор, но, пожалуй, в большей мере, как разрушитель исторических реликвий. Именно он в Москве у Красных ворот, уничтожил здание, связанное с М.Ю. Лермонтовым, и известный дом Елагиных там же. Это был опытный губитель историко-культурных реликвий народа. В Ульяновске с его активной помощью оказалась уничтоженной ценнейшая мемориальная улица Стрелецкая (она же улица Ульянова).

По первоначальному варианту спасения Дома Свободы его предполагалось развернуть на 90 градусов и несколько углубить по направлению к Карамзинскому саду. При этом главный фасад здания должен был быть обращённым на восток, к старому зданию бывшей 2-й Симбирской мужской гимназии, в котором помещался пединститут. Для изучения возможности осуществления этого варианта из Москвы был вызван известный специалист по передвижке зданий инженер Гендель.

Гендель, осмотрев здание Дома Свободы, сделал заключение, что передвижка и разворот здания вполне возможны. Однако на этом и кончился этот вариант. Никаких практических мер к его осуществлению не было предпринято. А время быстро шло. Наступил 1969 год, и не только наступил, но и близился к своему завершению. Вопрос о сносе Дома Свободы стал главным вопросом. О нём говорили, как о ближайшей практической задаче.

Более того – в последних числах сентября председатель облисполкома В.П. Васильев вызвал к себе всех руководителей учреждений, которые размещались в Доме Свободы, и обязал освободить здание в течение 24-х часов. Это указание было тут же выполнено. Расползлись, кто куда.

Как-то в начале октября 1969 года секретарь обкома КПСС В.Н. Сверкалов собрал у себя совещание идеологических работников. Среди собравшихся было много моих знакомых, таких как профессор пединститута Р.А. Таубин, доценты пединститута М.А. Гнутов и Н.Д. Фомин, краевед Г.Н. Фёдоров и ряд других.

Когда совещание близилось к своему завершению, я «на ушко» сказал Г.Н. Фёдорову о том, что сейчас целесообразно поставить вопрос о спасении Дома Свободы. Он это подхватил и обратился к Сверкалову с заявлением о необходимости сохранения Дома Свободы во что бы то ни стало. Выступление Фёдорова поддержал Гнутов и другие участники совещания. Сверкалов внимательно следил за этими выступлениями. После некоторого раздумья и короткой молчаливой паузы, он позвонил А.А. Скочилову, сказав, что у него в кабинете собран идеологический актив, и товарищи ставят вопрос о необходимости сохранения Дома Свободы, как Симбирского Смольного. Скочилов вызвал Сверкалова к себе. Последний сказал, чтобы не расходились и ждали его. Прошло минут 5-7 и последовал звонок, – чтобы мы все шли в кабинет А.А. Скочилова.

Все 20-25 человек мы вошли в огромный кабинет первого секретаря обкома КПСС, члена ЦК КПСС А.А. Скочилова. Вошли и встали полукругом близ двери. Хозяин кабинета был явно раздражён. На его вопрос: – «Ну, чего вы хотите?», с ответом, выйдя вперёд со своим брюшком, выступил профессор Р.А. Таубин. Он с ласковой улыбкой и доброжелательно излагал общее мнение о необходимости сохранения Дома Свободы, но его плавная речь вдруг резко была оборвана Скочиловым. Таубин смущённо и растерянно замолк. Тогда тут же, выйдя несколько вперёд, заговорил маленький и щупленький доцент Н.Д. Фомин. Сказав несколько фраз в защиту Дома Свободы, Фомин так же резко был оборван Скочиловым. Мне очень запомнилась вся эта необычная сцена и особенно слова Скочилова, обращённые к Н.Д. Фомину: – «Тоже мне учёный. Кабы не тот майор, так до сих пор бы не знали, где Ленин родился».

Вся эта сцена проходила в каком-то оцепенении. Я стоял довольно вольно, заложив правую руку за борт пиджака, а левую руку – в карман брюк, и с недоумением смотрел на эту сцену, но увидев Сверкалова, стоявшего по ярко выраженной стойке «смирно», увидев его перепуганную и растерянную физиономию, я невольно тут же принял стойку «смирно».

«Тот майор», упомянутый Скочиловым, был Ж.А. Трофимов. Он тогда был преподавателем Военно-технического училища и имел звание майора. Он тогда первый поднял вопрос о флигеле, где родился В.И. Ленин.

Скочилов вёл себя очень раздражённо. Оборвав Фомина, он заключил тем, что никаких Симбирских или Казанских Смольных не было, что был один Смольный в Петрограде, что проект реконструкции города утверждён Центральным Комитетом партии и Правительством, и что эту развалюху нужно убрать, и мы её уберём – закончил Скочилов. Под «развалюхой» он разумел то, что мы почтительно называли Домом Свободы. Приём был окончен. Он длился не более десяти минут.

Мы вышли из кабинета ошеломлённые, недоумённо глядя друг на друга и не совсем осознав – что произошло. А потом кто-то засмеялся, засмеялся другой, третий. Засмеялись все. И это было разрядкой от большого нервного напряжения. Так печально окончательно была решена судьба Дома Свободы. Прошло немного времени. К дому подошла «клин-баба» и начала крушить объект большого исторического содержания. От всего этого у меня остались воспоминания об этом здании, где довелось работать годами, да остался осколок оконного зеркального стекла толщиной в 6-8 миллиметров. Таким стеклом были обеспечены окна бывшей губернаторской резиденции.

Симбирск. Губернаторский дом. 1880-е годы.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга.

Симбирск. Губернаторский дом, Никольская церковь, Стрелецкая улица и вид на город.
«Россия. Полное географическое описание нашего Отечества» под ред. Семёнова В.П. Том 6 «Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье». С. Петербург, 1901.